«Если так будет продолжаться, стендапа в России не будет»

«С каждым днем понимаешь, что можно все меньше и меньше»: как развивались репрессии против комик:есс в России

«На злобу дня хотите шуточек? Чтоб я начистоту сказал? — спрашивает комик Костя Пушкин у зритель:ниц под звук аплодисментов. — Я понимаю, что это очень опасно. Сейчас опасно многие вещи называть своими именами. Поэтому на всякий случай я все вещи буду называть не своими именами». В ответ зал смеется.

К январю 2024 года, когда была опубликована видеозапись этого выступления, многие российские комик:ессы столкнулись с политическими преследованиями. Руслана Белого и Данилу Поперечного объявили иноагентами, Сашу КападюТакже известна как Александр Долгополов. и Гарика Оганисяна потребовали проверить по статье об «оправдании терроризма» за скетч об убийстве «военкора» Владлена Татарского, а Ариана Лолаева получила штраф за «дискредитацию армии». Список столкнувшихся с репрессиями стендаперо:к продолжает расти: осенью 2024 года государственному преследованию подверглись Дима Гаврилов и Денис Чужой, а другие нелояльные власти комик:ессы попали в списки «запрещенных артисто:к».

Как преследуют за позицию?

История политического преследования в России — рассказывают DOXA и Мемориал

Видео-отдел DOXA

Несмотря на заявление провластного комика Евгения Петросяна о том, что из России уехали «полтора юмориста», количество комик:есс, покинувших страну из-за неприятия войны и рисков преследований, исчисляется десятками, а за границей появляются отдельные проекты, объединяющие эмигрировавших стендаперо:к.

Но репрессии против комик:есс начались еще до полномасштабной войны в Украине: в начале 2020 года Саша Кападя уехала из России после проверки МВД, а в 2021 году беларуского комика Идрака Мирзализаде вынудили покинуть страну за шутку, высмеивающую ксенофобные объявления о сдаче квартир.

«Страх [из-за таких случаев] в какой-то мере присутствовал всегда, — комментирует в разговоре с DOXA стендап-комик АлексейИмя изменено из соображений безопасности героя.. — Но [до войны] казалось, что можно гораздо больше. Сейчас ты с каждым днем понимаешь, что можно все меньше и меньше».

«Сначала было еще смешно, а потом стало вызывать тревогу»: как комик:ессы начали и перестали шутить про войну

До начала полномасштабной войны стендап-комик Анатолий Бороздин при выборе и подаче материала руководствовался скорее реакцией зала, чем государственными запретами. В первое время после вторжения Россию в Украину он продолжал выступать без самоцензуры: «[У нас] работа такая, что нужно высказывать то, что волнует людей. Люди приходят на выступление, они думают [о войне]. А ты выступаешь и делаешь вид, что ничего не происходит. Это странно».

Другой собеседник DOXA, стендап-комик Максим, выступил на сцене с актуальным материалом уже 24 февраля 2022 года. По его словам, он пытался рассказать шутки про войну, но зал «ни на что не реагировал». Сам комик считает, что это можно связать не только с началом войны, но и с плохим звуком на мероприятии, но неоднозначную реакцию аудитории на политические темы отмечают и другие стендапер:ки.

«У меня были шутки “на грани”, — вспоминает Анатолий. — Сначала это еще было смешно. Но спустя какое-то время я начал чувствовать, что это вызывает у людей скорее не смех, а тревогу». Такую же динамику замечает и Алексей, связывая напряжение аудитории с переживаниями за собственную безопасность и безопасность комик:есс: «Зрители понимают, что зал неоднородный и наверняка в нем есть люди, которые думают иначе. […] Со временем этот страх нарастал, а сейчас укрепился».

Страх укрепился и у самих стендаперо:к. По словам Анатолия Бороздина, сразу после начала войны комик:ессы могли позволить себе «опасные» шутки на выступлениях «не под запись»То есть на выступлениях, запись которых не публикуется стендап-клубами в интернете., но со временем политики стало меньше даже на них из-за опасений «из генетики человека в России»: слежки и доносов. Алексей вспоминает, что в первые месяцы после вторжения в среде комик:есс активно обсуждали «странных» посетитель:ниц стендапов: «Приходит мужчина, один. И он как будто на мероприятии, а как будто и нет: постоянно отвлекается, что-то записывает… Были мысли, что таких людей “запускали”, чтобы понять, что происходит на офлайн-концертах».

Чтобы продолжать актуально и «безопасно» шутить, некоторые оставшиеся в России комик:ессы стали прибегать к эвфемизмам и эзопову языку. Так, войну в разных выпусках на канале стендап-клуба называют «недавними событиями»«Для чего нужны дипломаты, я не мог понять до недавних пор. И в свете недавних событий я понял, что дипломаты нужны для того, чтобы чуть что выпездывать их из страны». и «ситуацией в мире»«— Я вот поступила в частный университет, в который была британская аккредитация. Но из-за всей ситуации в мире эта аккредитация закончилась. Британский университет сказал, что извините, мы перестаем с вами сотрудничать. — Это из-за королевы? — Видимо»..

Еще одна стратегия, о которой упоминает Алексей, — «шутки без позиции»: «Можно пошутить про санкции или путешествия — мол, выбор, куда можно полететь отдыхать сейчас, не такой большой. Вот такие нейтральные шутки люди воспримут». Одной из подобных «нейтральных» тем Алексей считал мобилизацию: «Это был момент, когда общество встряхнуло, и неважно, у кого какая позиция, все переживали и поэтому находили какую-то актуальную историю в этом». Но даже слово «мобилизация» прямо упоминается в выпусках всего четыре раза за два с половиной года войны, а тема обыгрывается через смежные слова, такие как «граница»«Два года мечтал о покупке электрокара, но меня всегда останавливал тот факт, что одной зарядки не хватит, чтобы в случае чего покинуть страну. Типа батарейка заканчивается раньше, чем заканчивается Россия. И ты типа где-то в 30 километрах от границы останавливаешься, такой типа, блять, блять, удлинитель, бабуль, дай, пожалуйста, удлинитель. За мной едут, пожалуйста, пожалуйста»..

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину и его последствия. Чтобы мы и дальше могли продолжать работу, поддержите нас.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

При этом не все стендапер:ки считают непрямые высказывания эффективной стратегией в юморе. «Эвфемизмы — шаг назад в сторону советских сатириков, — объясняет Максим. — Стендап — это про свободу слова, про то, чтобы говорить, как есть, а не искать формулировки, подходящие для властей». Сам комик решил больше не рассказывать о войне в выступлениях, так как «сложно нормально о ней шутить, пока она продолжается». «Об этом думается, об этом пишется, — добавляет Анатолий Бороздин. — При этом [в России] это не вызывает реакции. Никто не смеется, потому что это не смешно. Это жизнь. Это задетые человеческие судьбы».

Панин, дед и дрозд: как в российском стендапе говорят о Путине

Война не единственная «запретная» тема в российском стендапе. По словам собеседников DOXA из стендап-среды, комике:ссы в целом стараются не шутить о политике. «Безопасных политических тем, если ты независимый комик, крайне мало, — объясняет Алексей. — Можно, конечно, высказываться, но только если у тебя позиция понятно за кого».

Как вспоминает Анатолий Бороздин, цензура и самоцензура со временем усиливались: «Сначала еще были попытки делать про Путина шутки, в которых он выглядел комично и нелепо. Постепенно он даже в шутках перестал быть безобидным. Скорее обыгрывалось то, что Путин — персонаж, который может все».

В выпусках стендап-клуба Путин упоминается по имени-отчеству или фамилии всего четыре раза с февраля 2022 года. Из четырех шуток одна высмеивает не столько президента, сколько коронную фразу Юрия Дудя, вторая — упоминает Путина вскользь, а третья — обыгрывает его «всемогущество» как человека, который единолично принимает решения: «У меня забрали ютуб, инстаграм, Макдональдс… Как будто Путин такой: “Епта, сконцентрируйтесь!”». Четвертая же шутка балансирует на грани прямоты и иносказательности: «Если бы к вам подошел… блин, забыла фамилию, на “П”… [он] всем еще не нравится… “П”… Панин! Панин подойдет, скажет комплимент, а вы в ответ: “Владимир Владимирович…”».

Слово «президент», упоминающееся в выпусках стендап-клуба, во всех случаях, кроме одного«Дура, президент — Путин, а не авокадо»., отсылает к самой по себе должности президента или главам иностранных государств. Как и с войной, больше свободы в высказываниях комике:ссы чувствуют, прибегая к эвфемизмам. Так, помимо «Панина», Путина называют «дедом»То, что за иносказательными выражениями скрываются отсылки именно на Владимира Путина, — допущение редакции. В текстах упомянутых выступлений это не проговаривается. и «дроздом», упоминая, что «дрозда»«Дрозд должен быть в горах. Как хотите, так и понимайте. Это ваше дело. В гору дрозда. Не надо было рябину толочь. Ага. Еще эти его все синицы. Им давно уже пора всем причесать опушку» пора отправить «в горы» и задаваясь риторическим вопросом: «Кто сейчас не ждет смерти деда?».

«Закон, к которому мы не имеем отношения»: как в стендапе шутят про ЛГБТ

ЛГБТ — еще одна тема шуток, которая подверглась большей цензуре с начала полномасштабной войны. Например, после принятия закона о полном запрете «пропаганды ЛГБТ», карьеры в России лишился первый открытый гей в российском стендапе Павел Залуцкий, ранее откровенно шутивший о своей гомосексуальности в «Женском стендапе» на ТНТ.

При этом, как отмечает Алексей, «нет такого, что ты совсем никак не можешь про это пошутить. Можно вскользь пошутить про закон, про пропаганду, но все равно стали высказываться меньше и об этом тоже, появилась добавочная редактура».

После усиления репрессий в отношении квир-сообщества, действительно, комик:ессы стали меньше говорить на эту тему в своих выступлениях. Хотя запрет «пропаганды» — единственныйИз всех упоминаний слова «закон» в выпусках «Стендап-клуба №1» только три отсылают к конкретным законам — законе о запрете «пропаганды ЛГБТ» и законе о домашнем насилии, не принятом в России. российский закон, о котором оставшиеся в России комике:ссы стендап-клуба позволяют себе шутить, делают они это осторожно. Например, упоминают, что это закон, к которому они «не имеют никакого отношения», или иронизируют над контекстом. «— Мне кажется, его мама выкрикивала: “Давай, пидор Эд!”. Сынок, мы гордимся тобой. Эд в качестве пидора — как книжка для детей. “Приключения оранжевого пидора Эда”. — А по закону этот выпуск выйдет?

— По какому закону? У нас в России это поддерживается. […] Нет, я имею в виду, в Америке, конечно, так нельзя говорить [употреблять слюр «пидор»]. А в России, блять, конечно. […] Мы-то типа против пидоров.

— Да. Давайте говорить, что мы против.

— Конечно. А мы что, за, что ли?».

Феминизм, который власти периодически призывают признать «экстремистской идеологией», тоже упоминается в выпусках нечасто (37 раз с февраля 2022 по сентябрь 2024 года), но без оговорок и упоминаний о потенциальных запретах. Комик:ессы либо шутят о своей или чужой принадлежности к движению, либо иронизируют над контекстом, в котором развивается современный российский феминизм: «Я пять лет со сцены говорила, что женщины и мужчины равны, но с 21 сентября считаю, что мы пиздец какие разные. […] Я не хочу, чтобы Шойгу вышел в какой-то момент и такой: “Седьмая волна мобилизации, феминистки!”».

«Просмотры уже упали раза в два»: как зарабатывают на стендапе в условиях ограничений

Оставшиеся в России независимые комик:ессы сталкиваются не только с цензурой и рисками государственных преследований, но и со сложностями с доходами. По словам Максима, он стал зарабатывать на комедии меньше, чем до войны. «Может, прошел пик популярности стендапа, может, у людей стало меньше денег. Или в целом стало меньше думающих людей с деньгами, потому что они уехали, — рассуждает комик. — В любом случае билеты продаются плохо, особенно в регионах».

Собеседник DOXA Алексей не видит изменений в офлайн-доходах комик:есс, но отмечает, что огромный урон заработку несет отключение монетизации роликов и замедление ютуба в России: «Количество просмотров под роликами у многих уже упало раза в два».

Возможность сохранить доходы стендап-клубы видят в увеличении числа рекламных интеграций в выпусках, но это становится дополнительным фактором самоцензуры: после консультаций с юрист:ками на этапе монтажа из выпусков вырезают потенциально опасные моменты. «Люди деньги зарабатывают и, понятное дело, боятся, что с ними разорвут рекламные контракты», — объясняет Максим.

По его мнению, «все тенденции плохие»: «Цензура, замедление ютуба, посадки комиков — если так будет продолжаться, скорее всего, стендапа в России просто не будет». На вопрос о том, не может ли стендап просто трансформироваться в аккуратные шутки про отношения и бытовые темы, комик отвечает грустной улыбкой: «Я уже говорил, что стендап — про свободу. Когда есть ограничения, это уже не стендап, а эстрада».