Как феминистки могут остановить войны?

Один из важных уроков, который я усвоила как ученая и активистка, состоит в том, что организация борьбы за мир часто начинается с трансформации. Трансформация может относиться к личному процессу становления политической активист:ки или к коллективному формированию движения, организации, проекта или протеста, которые стремятся противостоять власти, знаниям и политическим решениям, касающимся войны и мира. Во многих случаях реальный опыт или сильные эмоции, связанные с войной, запускают воображение индивидов. Это позволяет по-новому взглянуть на старые проблемы.

Таким образом, трансформация предстает как драматический знак и в личных историях активисто:к, и в историях общественных движений.

Размышляя над своей жизненной историей, я часто вспоминаю предисловие к книге Жан Бетке ЭльштайнАмериканская политическая философиня и исследовательница этики. «Женщины и война» как хорошее мысленное упражнение. Эта книга, одна из первых феминистских научных работ о войне, написана в основном с точки зрения американской политической теоретикессы, стремящейся разобраться в вопросах политики и материнства.

Во введении Эльштайн оспаривает существующий в литературе подход к представлению войны как мужской темы и описывает свою личную трансформацию из девочки, очарованной историями о Жанне д’Арк и героических сражениях, в политически вовлеченного подростка в 1950-е годы, а затем — в политическую теоретикессу и мать. Трансформация как форма политического пробуждения — ключевой элемент антивоенного активизма.

Способность публично делиться политическими историями жизни отражает «субъективный поворот» в западной феминистской академической мысли о мире в 1980-хИменно в это время вышли работы, к которым отсылает авторка статьи. «Другим голосом» Кэрол Гиллиан — в 1982; и «Женщины и война» Жан Бетке Эльштайн — в 1987. годах. Призыв Кэрол ГиллиганАмериканская психологиня, феминистка и исследовательница заботы как основы межличностных отношений. прислушаться к женскому языку и иному мнению по вопросам морали, справедливости и этики отчасти вдохновил Эльштайн и многих других исследовательни:ц. Действительно, большая часть моего собственного «феминистского любопытства» выросла из личного опыта войны, и была окончательно оформлена в ходе моего взаимодействия с феминистскими организациями. Будучи рожденной в Израиле от отца еврейского происхождения из Ирака и матери — американской еврейки, я идентифицирую себя как еврейка-мизрахиУсловное название евреев-выходцев из исламских стран.. Пережив несколькоВ оригинале текста авторка упоминает Войну Судного дня, Первую ливанскую войну, Первую интифаду, Первую войну в Персидском заливе, Вторую интифаду, Вторую ливанскую войну и войны против Газы. вооруженных конфликтов, я видела три лица войны.

Джудит Батлер о конфликте в Газе:

«Можем ли мы без оговорок оплакивать погибших в Израиле, равно как и погибших в Газе?»

Перевод статьи Джудит Батлер — о том, как подобрать язык, чтобы говорить о насилии

Nika Holin

Во-первых, как гражданское лицо в бомбоубежище, я пережила войну по крайней мере трижды: как маленькая девочка, ученица старшей школы и молодая мать двух маленьких мальчиков. Во-вторых, как женщина-солдат, я служила в Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) во время Первой палестинской интифадыВоенный конфликт 1987-1993 годов, связанный с восстанием палестинских арабо:к против Израиля., где меня обучали быть частью военной организации. Наконец, в отличие от большинства израильских женщин, я стала участницей местной израильской феминистской организации «Женщина женщине»В оригинале Isha l’Isha. — феминистского центра в ХайфеГород в Израиле., занимающегося связанными с конфликтами проблемами, где я участвовала в различных мероприятиях, включая протесты, образовательные инициативы, продвижение правовых реформ и документирование.

После стольких лет жизни вблизи затяжного вооруженного конфликта и участия в различных феминистских акциях в поддержку мира и против продолжающейся военной оккупации в Палестине совместно с еврейскими и палестинскими женщинами я думаю о соотношении успеха и неудачи. Хотя я признаю, что феминистский активизм за мир не всегда приводит к успешному или справедливому разрешению вооруженного конфликта, как в случае с Израилем и Палестиной, я поняла, что коллективные действия по объединению имеют и другие цели. <…>

Организация как нечто большее, чем решение проблемы войны: создание сообщества, стремящегося к достижению мира… В нем не будет почетного казначея, поскольку и в средствах нет нужды. Не будет ни офиса, ни комитета, ни секретаря: мы не будем проводить совещаний или конференций. При необходимости его можно назвать Общество аутсайдеро:к

Вирджиния Вулф, «Три гинеи», 1938

Женский активизм может стать экзистенциальным средством преодоления вредоносного и насильственного опыта войны. Но коллективный активизм содержит в себе противоречие: стоит ли женщинам «руководить процессом изнутри» через институционализацию женских групп за мир, или же они должны противостоять войне и милитаризму с позиции «аутсайдеро:к». Опираясь на эпистолярное эссе Вирджинии Вулф «Три гинеи», я рассматриваю вопрос, может ли «общество аутсайдеро:к» быть радикальным феминистским ответом на войну.

Вулф — пацифистка — понимала войну как насильственную и разрушительную форму маскулинного господства, которая создает братские узы, исключающие женщин как группу. По ее мнению, национализм и его крайние проявления в фашистской Италии, Испании и нацистской Германии были связаны с агрессивной маскулинностью. В качестве ответной меры Вулф выступала за полный отказ и безразличие. Аутсайдер:ки «в случае войны […] откажутся производить боеприпасы или ухаживать за ранеными» и должны обещать «не подстрекать своих братьев сражаться или отговаривать их, а сохранять позицию полной индифферентности». И самое главное:

Аутсайдер:ка обнаружит, что у нее есть очень веские причины для безразличия. Женщина поймет, что нет оснований просить брата сражаться от ее имени, дабы защитить «нашу» страну. […] «Ибо, — скажет аутсайдер:ка, — на самом деле, у меня как у женщины нет родины. Я не хочу никакой страны, моя страна — это весь мир»

Вирджиния Вулф, «Три гинеи», 1938

Интуиция Вулф была одновременно провидческой и тревожной. Хотя она понимала необходимость транснационального сотрудничества между (западными, белыми, образованными) женщинами как способа противостоять милитаризованной маскулинности, безразличие как эмоциональная позиция могло показаться отражением пассивного и негероического политического плана. Ее собственное самоубийство в марте 1941 года, когда немецкое вторжение в Англию казалось неминуемым, отражает эмоциональную неспособность противостоять крайним формам насилия. Прежде всего, эссе «Три гинеи» служит напоминанием, что значит потерять надежду, и сигнализирует об эмоциональной значимости феминистских организаций.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

Спустя много десятилетий после смерти Вулф феминистки и политические активистки поняли, что создание организации — это еще и способ создания альтернативных «домов», в которых женщины могут найти убежище от внешнего насилия. Согласно Одри ЛордАмериканская писательница, по ее собственным словам — «черная, лесбиянка, мать, воительница, поэтесса»., «забота о себе — это не потакание своим слабостям, это самосохранение, и это акт политической борьбы». Следовательно, акты объединения сегодня понимаются как глубоко политические, поскольку они делают возможными новые формы коллективной заботы о себе.

Феминистский активизм за мир обеспечивает общность в условиях, когда индивиды вынуждены соответствовать национальным, милитаристским или иным общественным ценностям. Преимущества общности не входят в число прагматических задач, связанных с повесткой ЖМБ«Женщины, мир и безопасность» — повестка ООН, предлагающая шаги для достижения большего гендерного равенства. Впервые повестку утвердили в резолюции 2000 года., которые включают в себя привлечение женщин к мирным переговорам или включение гендерных пунктов в мирные соглашения. Напротив, феминистские самоорганизации признают важность идентичностей и эмоций в мобилизации на борьбу за мир. Такой активизм позволяет женщинам использовать эти коллективные пространства для поддержания чувства принадлежности.

Некоторые феминистки, включая Сару АхмедБританско-австралийская исследовательница феминистской и квир-теории., утверждают, что феминистские организации — это пространства, в которых могут найти отклик личные и коллективные воспоминания и опыт боли и страданий. В этом смысле они больше похожи на хрупкие убежища, чем на прочные институциональные стены: «Строительство убежища из брошенных кем-то материалов, из маскулинных историй, из-за которых некоторым трудно выживать, может быть болезненным. И все же мы должны строить такие убежища, чтобы обеспечить это выживание».

Я попутчица и давняя документалистка израильского феминистского движения за мир, поэтому мои полевые заметки и личные воспоминания содержат различные упоминания и примеры таких пространств. Эти хрупкие встречи, часто называемые семинарами, учебными группами, танцевальными вечеринками, общественными мероприятиями, служат местом, где завязывается дружба, раскрываются личные истории и рождаются общие мечты о будущем.