Семь тысяч километров бегства за право не убивать

«Материально нуждающихся на войне больше, чем идейных»

До начала войны Калмыкия была одним из худших российских регионов по социально-экономическим показателям. Почти четверть житель_ниц получает зарплату меньше прожиточного минимума, а столица республики Элиста — антилидер среди крупных городов по среднему размеру доходов. Действия властей после 24 февраля 2022 года существенно ухудшили положение еще большего числа людей.

«Война и мобилизация усугубили ситуацию с миграцией. Миграционная активность населения росла до войны, а после ее начала и последовавшей “частичной” мобилизации, только усилилась. Депрессивные настроения в семьях, отсутствие постоянной работы, кредиты, ипотека, неуверенность в себе, тревожное психологическое состояние. Представьте, как можно довести население региона до состояния, когда заработать деньги они могут, только поехав в зону боевых действий, под риском смерти. Я не оправдываю такой путь, говорю как есть. Материально нуждающихся на войне больше, чем идейных», — рассказывает калмыцкая активистка Заяна Бочеева.

В сентябре 2022 года 46-летний Игорь Санджиев подрабатывал строителем и водителем. По его словам, он осуждал действия российской армии с начала полномасштабной войны, а мобилизация стала для него полной неожиданностью: «Они [российская армия] воюют за интересы политиков Кремля, а не за какие-то лозунги. Когда началась мобилизация, для меня это было полным шоком. Я уже возрастной, а, оказывается, я ей подлежу. Повестки никакой не было, в один день раздался телефонный звонок из военкомата “для сверки данных”».

По словам Заяны Бочеевой, мобилизация в республике проходила по схеме «пришел отметиться — а тебя в автобус и прямиком в воинскую часть». С подобным столкнулся и Игорь Санджиев, который после звонка решил пойти в военкомат:

«Призывная комиссия была только формально. Даже врач — человек в военной форме и белом халате поверх нее. Записывал, у кого какие диагнозы для отправки врачам уже в воинской части. Говорили: “Все вопросы зададите командованию. Мы только набираем и отправляем”. Затем военком объявил, что нам дается 15 минут, чтобы объявить родным и близким, чтобы привезли личные вещи, а вечером мы убываем в Волгоград. Выйти попрощаться или уйти из здания военкомата — все это было под запретом».

«Это ваша работа меня задержать — задержите так задержите, нет так нет»

23 сентября Санджиева вместе с другими мобилизованными со всей Калмыкии отправили в в/ч 22220 в поселке Горьковский Волгоградской области. Населенный пункт находится менее чем в 200 километрах от Элисты. Туда же направляли мужчин с несовершеннолетними детьми, хроническими заболеваниями, инвалидностью и без прохождения срочной службы. Вероятно, в первые месяцы в этой же воинской части под Волгоградом от сердечной недостаточности умер мобилизованный из Калмыкии.

«Условий никаких, было холодно, сантехника и электропроводка работали только частями, чинить их приходилось за свой счет. Кроме мобилизованных из Калмыкии были еще местные, астраханские и ростовские. Большинство из них при мне отправили в зону боевых действий. Отношение к ним [боевым действиям] мало кто демонстрировал: боялись», — вспоминает Санджиев.

В ноябре он начал больше интересоваться независимой информацией о войне:

Я понял, что эта “спецоперация” — только ширма для политики Кремля в отношении мирного населения Украины

«В то же время я решил подать заявление на АГС,Альтернативная гражданская служба чтобы в связи с моим вероисповеданием, буддизмом, не участвовать в боевых действиях. Но мне ответили, что это невозможно и я позорю свою нацию, потомков героев, завоевателей и тому подобное. Мне пригрозили обращением в военную прокуратуру и не приняли заявление».

После отказа Игорь Санджиев начал планировать побег: «Воинская часть представляла собой полигон, который был окружен колючей проволокой. Пришлось под нее подкапывать, чтобы пролезть, а затем выйти на дорогу и уехать ночью в Волгоград на попутной машине. Воинскую часть патрулировали срочники, которые относились к своим обязанностям халатно».

Декабрь и январь Санджиев провел сначала в Москве, а затем Петербурге, где его никто не искал. Всего один раз ему звонил дознаватель из военного следственного отдела по Волгоградскому гарнизону, чтобы тот явился для дачи показаний.

Я сказал, что добровольно в камеру не пойду. Это ваша работа меня задержать — задержите так задержите, нет так нет

От Окрестина до Шереметьево

В феврале Игорь Санджиев уехал в Минск, где начал обращаться за помощью в посольства Литвы, Латвии и Эстонии. Он просил предоставить гуманитарную визу и право на въезд как человеку, бежавшему от мобилизации. Но всего через неделю к нему пришли беларуские службы государственной безопасности. По его словам, силовики составили административный протокол о сопротивлении сотрудни_цам милиции, а затем направили в суд, который назначил 15 суток ареста.

Опыт людей, остававшихся в спецприемнике

Взгляд из спецприёмника: ограничения и возможности

Коллективное эссе-воспоминание об опыте заключения в спецприёмнике «Сахарово»

миндаль

«Меня поместили в ЦИПЦентр изоляции правонарушителей на Окрестина. Там в одной камере на 15 квадратов содержалось около 20 человек. Ни поспать, ни сесть, умыться не дают, душа нет, прогулок нет, круглосуточно горит свет, каждые два часа поднимают, чтобы назвали свою фамилию, передачи запрещают, вентиляции нет. Большинство людей со мной сидели за антиправительственные протесты против Лукашенко. У кого фотографию нашли, у кого БЧБ-флагБела-чырвона-белы сьцяг (перевод с беларуского: бело-красно-белый флаг) — официальный флаг Беларуской Народной Республики и независимой Беларуси до референдума 1995 года. на телефоне, кого-то за посты в соцсетях задержали. Некоторые там находились беспрерывно — после 15 суток давали еще 15», — вспоминает Игорь Санджиев.

Другие полмесяца Игорь отбывал уже в ИВС,Изолятор временного содержания где, по его словам, условия были лучше. Вместе с ним находились граждане Ирана, Украины, Польши, Афганистана и Туркменистана, которые якобы нарушили миграционное законодательство и ожидали депортации. Спустя 14 суток Игорь из собственных средств оплатил самолет до Шереметьево. В Беларуси на него наложили запрет на въезд.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

«Готовьтесь, вы поедете в Элисту»

По прилете в Шереметьево Санджиева встретили сотрудники полиции и сказали, что его с февраля разыскивают по уголовной статье о «побоях».Статья 116 УК «В августе 2022 года в отношении меня сотрудники полиции Элисты проводили проверку по заявлению неизвестного гражданина, которого кто-то где-то толкнул. Он опознал меня, но никаких свидетелей не было, документов о побоях тоже. После этого, спустя месяц, я уже мобилизовался», — объясняет он обвинение.

После этого его отвели в управление МВД аэропорта, где о задержании сразу оповестили сотрудни_ц МВД Элисты. «Готовьтесь, вы поедете в Элисту. Я удивлен, что за полторы тысячи километров машину присылают. У нас за 500 километров никого не забирают, приходится этапом через Матросскую тишину отправлять. А за вами за полторы тысячи уже выезжают», — вспоминает Санджиев слова сотрудника полиции.

Примерно сутки после этого он провел в дороге до Элисты. Оказалось, что местный прокурор восстановил дознание по делу 2022 года и объявил его в розыск. По приезде в город, по воспоминаниям Санджиева, дознавательница не выдала постановление о возбуждении уголовного дела и попросила подписать подписку о невыезде, копию которой тоже не вручили. Однако и после этого вернуться домой ему не удалось.

Позже в отделение приехали сотрудники военной полиции и сказали, что забирают Санджиева на основании письма военкома о самовольном оставлении воинской части. «Сотрудники полиции ответили, что делом будут заниматься в Волгограде. В течение четырех часов, уже утром, меня привезли обратно в Волгоград. Сразу поехали в воинскую часть, меня закрыли в бывшую оружейку,Оружейная комната — помещение для хранения оружия и боеприпасов формирования. забрали паспорт, мобильный телефон, и там я сидел примерно неделю», — вспоминает он.

В бывшей оружейной комнате Санджиев находился под постоянным контролем других военнослужащих, среди которых также были мобилизованные. По его словам, в какой-то момент оказалось, что подразделение, к которому он был приписан, уже расформировано: «Кто-то сбежал, кто-то в плену, кто-то погиб. Я понял, что поэтому меня и не ищут — потому что подразделения нет. Потом некоторые солдаты мне сказали, что до 1 апреля будут формироваться списки тех, кто поедет воевать в Донецкую область. Не исключено, что и я бы там был. Я начал искать пути выбраться».

Новый побег и борьба за статус беженца в Казахстане

25 марта Санджиев решился на новый побег. «Нашлись неравнодушные люди, которые за материальное вознаграждение вывели меня за территорию воинской части. Придумали, что якобы я буду вещи отправлять, потому что скоро убываю на фронт». Дальше Санджиев доехал сначала до Волгограда, а затем до приграничного села Эльтон, где пробыл до утра в заброшенном здании. Утром он доехал до хутора Большой Симкин, где пешком перешел границу с Казахстаном по направлению к селу Сайхин, где взял такси и добрался до Уральска.

В Уральске Санджиев обратился в комиссию при департаменте труда и соцзащиты с заявлением на получение статуса беженца, но ему отказали из-за незаконного пересечения границы и отсутствия паспорта. Местные правозащитники назвали решение незаконным и направили жалобу министру труда и соцзащиты. Уже 12 апреля Санджиева вызвали сначала на допрос сотрудни_цы нацбезопасности и миграционной политики, а 13 апреля — для получения свидетельства «лица, ищущего убежище».

Одновременно с этим полиция начала уголовное расследование против Санджиева о «незаконном пересечении государственной границы». 2 мая прошло первое заседание суда. «В прениях нам стало неожиданно известно, что местные исполнительные органы отказали в присвоении статуса беженца и уголовный суд вынес приговор о депортации с территории Казахстана», — говорит адвокат Игоря Санджиева Юрий Кобзарев. Также его подзащитному назначили шесть месяцев колонии условно и запрет на въезд в Казахстан на пять лет.

Материал о депортациях активисто_к из стран СНГ и Европы

«Чем больше страна зависит от России, тем сильнее в нее проникают российские спецслужбы»

Как устроена выдача российских активисто_к из разных стран

Инга Игоревна

По словам адвоката Юрия Кобзарева, в конце мая он подал жалобу на приговор в межрайонный специализированный суд Западно-Казахстанской области, а также ходатайство в Генеральную прокуратуру о приостановлении исполнения приговора. Сейчас Игорь Санджиев остается в Уральске, помощь ему организовывают местные общественни_цы и фонд Free Kalmykiya. В России он объявлен в федеральный розыск. По словам мужчины, на родине ему грозят уголовные дела о дезертирстве, незаконном пересечении границы и «дискредитации» вооруженных сил.

«Случай Игоря первый в нашей независимой правозащитной практике, — говорит активистка Заяна Бочеева. — Случаи побега есть, но ребята стараются не “светиться”, что правильно в их ситуации. Ситуация с Игорем другая, поэтому единственный выход для него — это публичность и выход на уровень организаций по защите прав человека и беженцев».

Заяна Бочеева подчеркивает, что сейчас Игорю Санджиеву необходима материальная, психологическая и международная юридическая помощь: «Коренные народы подвергаются дискриминационной мобилизационной российской политике. Игорь, как один из представителей этноса калмыков должен подлежать защите».

Поддержать Игоря материально можно через сбор фонда Free Kalmykiya.