Единая Россия?

Начало. Крым: как аннексия полуострова стала переломным моментом в российских репрессиях

5 мая 2014 года Владимир Путин подписал пакет «антитеррористических» законов. Поводом для разработки поправок депутат_ки назвали теракты в ВолгоградеВ 2013 году в Волгограде с октября по декабрь произошли три крупных теракта: два взрыва в автобусах и один в железнодорожном вокзале в центре города. Погибли более 40 человек, пострадали более 100. в конце 2013-го, но приняли законопроект спустя полтора месяца после аннексии Крыма. Позже статьи расширенного «антитеррористического» законодательства стали одним из главных инструментов репрессий против житель_ниц полуострова, нелояльных новой власти.

Наиболее жестоко российская власть в Крыму действовала по отношению к крымским татар_кам, которые в советское время подверглись депортации и смоглиКрымские татар_ки на протяжении нескольких десятилетий боролись за право вернуться. Методы ранжировались от общественных кампаний и петиций до так называемых самозахватов, или же самовозвратов — занятия земельных участков в обход действовавших юридических норм. вернуться на полуостров только в 1990-х, а затем добивались признания своих гражданских прав в Украине. «98% крымских татар хотят возвращения Крыма в состав Украины, так как вынуждены жить в режиме террора, создаваемого оккупационными властями», — говорил в 2014 году Мустафа Джемилев, который возглавлял Меджлис (собрание) крымскотатарского народа в 1991–2013 годах. Такую же позицию высказывал и Рефат Чубаров, который занял эту должность в 2013 году, а в 2021-м заочно получил от российских властей шесть лет тюрьмы за «призывы к сепаратизму». Оба политика не изменили мнения: «В Крыму паника, а все разговоры там сейчас преимущественно о том, взорвут или не взорвут Керченский мост. […] Крымские татары очень хотят посмотреть на растерянные физиономии оккупантов», — говорил Джемилев в начале полномасштабной войны.

С момента аннексии и до начала полномасштабного вторжения в Украину российские власти открыли не менее 144 уголовных дел. Больше двух третей заведены на крымских татар_ок по «террористическим» статьям — по этим делам органы провели более 300 обысков. Более того, по данным правозащитной организации «КрымSOS», власти похитили как минимум 17 человек, из них шестеро (все — крымские татар_ки) были найдены мертвыми. 21 житель_ница полуострова числится пропавш_ей без вести, из них 15 — крымские татар_ки.

К апрелю 2023 года в сводной базе политзаключенных, которых преследуют российские власти, было 160 житель_ниц Крыма. Больше политпреследуемых только в Москве — 341 человек. Но если москвиче_к больше 10 миллионов, то крымских татар_ок на полуострове — около 250 тысяч.

Большинство крымских татар_ок — мусульман_ки. Поэтому наиболее распространенным основанием для преследования стала (порой мнимая) причастность к исламской партии «Хизб ут-Тахрир»: более 100 человек уже получили многолетние сроки или находятся под следствием. «Хизб ут-тахрир» признана в России «террористической организацией» еще с 2003 года. Но, как объясняет крымскотатарская правозащитница и журналистка Лутфие Зудиева, российские правозащитни_цы оспаривают «террористический» статус «Хизб ут-Тахрир», а «согласно законодательству Украины, деятельность этих людей вписывалась в рамки дозволенного и разрешенного. Спецслужбы Украины наблюдали за работой этих организаций [“Хизб ут-Тахрир”, а также “Таблиги Джамаат”, которая тоже внесена в российский список террористических организаций], но не заводили уголовных дел в отношении представителей партий, движений или общин».

После аннексии собранная украинскими органами база данных о крымских татар_ках оказалась в руках российских силовиков. По словам Лутфие, 90% работни_ц СБУ в Крыму перешли на сторону России: «Огромное количество людей просто попали в оперативные папки сотрудников ФСБ. Крымские татары российскими властями воспринимаются как нелояльные, поэтому репрессии стали настолько массовыми.

До 2014 года мы не знали, что такое список запрещенной литературы. Мы не знали, что такое обыски в домах в четыре утра за то, что у человека [есть] книга религиозного толка

«Недавно задерживали людей, которые играют музыку на свадьбах, вокалом занимаются. За то, что они пели какие-то не те песни», — продолжает Лутфие. Крымскотатарские правозащитни_цы часто подчеркивают, что российские репрессии коснулись множества людей, не имевших отношения к политической деятельности.

Но политические активист_ки, конечно, оказались под особым вниманием. Один из первых политически мотивированных многочасовых обысков в аннексированном Крыму прошел на украинском крымскотатарском телеканале ATR. В 2016 году Россия объявила экстремистской организацией и запретила Миллий меджлис — исполнительный орган крымскотатарского народа, де-фактоПроцесс признания Меджлиса в Украине де-юре идет сейчас. 5 июня 2023 года Меджлис подал документы для подготовки распоряжения Кабмина «О закреплении правового статуса представительного органа коренного крымскотатарского народа Украины – Меджлиса крымскотатарского народа». признанный Украиной. Российские власти систематически преследуют правозащитни_ц из движения "Крымская солидарность", которое появилось в том же 2016 году для координации защиты и поддержки крымскотатарских политзаключенных.

Последнее слово Османа Арифмеметова, фигуранта дела «Хизб ут-Тахрир»

На протяжении 30 лет моей жизни в Крыму мой народ ни разу не прибегал к насилию

Последнее слово Османа Арифмеметова, крымскотатарского активиста, осужденного на 14 лет колонии за «терроризм»

В 2023 году Россия признала «нежелательной» организацию "КрымSOS". Это правозащитное движение появилось 27 февраля 2014 года — в первую неделю российской оккупации полуострова. Одной из его основатель_ниц была крымская татарка Тамила Ташева. С 2022 года она руководит представительством Владимира Зеленского в Крыму. А «КрымSOS» продолжает освещать и документировать репрессии российских властей в адрес всех жительни_ц полуострова, не только крымских татар_ок. Эти репрессии, как и преследования внутри России, с 2014 года набирали обороты: власть продолжала использовать «антитеррористическое» и «антиэкстремистское» законодательство.

Сепаратизм, экстремизм терроризм и массовые беспорядки

Как один политик из Башкортостана собрал приговоры по всем статьям

В 2019 году 60-летняя Ильмира Бикбаева из Уфы перевела 4,5 тысячи рублей другой уфимской пенсионерке — 77-летней Агиляш Дильмухаметовой. Это был не первый платеж от Бикбаевой к Дильмухаметовой: годом ранее она переводила еще 1,5 тысячи. В 2021 году Бикбаеву осудили на три года условно за «финансирование экстремизма». Отследить переводы спецслужбам, вероятно, удалось благодаря тому самому «антитеррористическому» пакету поправок от 2014 года.

По словам Бикбаевой, она переводила деньги, чтобы оплатить установку деревенского памятника жертвам одного из эпизодовВ 1735–1740 годах башкорт_ки на территории так называемого Исторического Башкортостана бунтовали против работы Оренбургской экспедиции — правительственного учреждения, которое регулировало торговлю между Российской империей и Центральной Азией. геноцида башкир_ок. В XVIII веке имперские власти подавляли антиколониальные восстания: были убиты более 15 тысяч человек, еще больше башкир_ок попали на каторгу. Ставить памятник в деревню Сунарчи в Оренбургской области отправился политик Айрат Дильмухаметов. Тогда Дильмухаметов уже был под следствием: он стал одним из тех девятнадцати людей, которые попали под суд за призывы к сепаратизму. «Мною принято решение о выдвижении на пост президента республики Башкортостан, — объявляет Дильмухаметов на видео с заседания организации «Башкорт». — Сейчас такого поста в республике нет. Я буду бороться за то, чтобы он был, чтобы эта республика была учредителем новой, демократической федерации свободных народов». Из-за этого видео власти и завели уголовное дело.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

Впрочем, это было не первое дело на Дильмухаметова. С 2006 года политика судили четыре раза: ему вменяли публичные призывы к экстремизму и массовым беспорядкам, а также оправдание терроризма и разжигание межнациональной ненависти. По отношению к Дильмухаметову государство использовало почти весь арсенал возможностей, которые тогда давало законодательство для борьбы с активист_ками национальных движений. Политика объявили не только сепаратистом, но также экстремистом и террористом. Обошлось только без статей за незаконный оборот наркотиков: российский власти иногда используют и их для фабрикации политических дел.

С каждым приговором наказание для Айрата Дильмухаметова ужесточалось. Первые два срока были условными. Следующие два — по три годаПо первому делу, в 2011 году, суд первоначально назначил Дильмухаметову шесть в колонии, но после кассационной жалобы смягчил приговор до трех лет. в колонии. В 2020 году политик получил девять лет в колонии строгого режима. К видео о выдвижении на президентский пост суд приобщил еще несколько записей. Среди них был ролик в защиту житель_ниц Уфы, обвиненных в причастности к партии «Хизб ут-Тахрир» — суд назначил им сроки от 5 до 24 лет лишения свободы.

За членство в «Хизб ут-Тахрир» судят более двухсот житель_ниц Татарстана, Башкортостана, Челябинской области, Ставропольского края, Дагестана, Москвы и других регионов с большим мусульманским населением. Правозащитни_цы считают, что обвинения в терроризме в адрес организации не обоснованы и требуют исключить партию из террористического списка. Однако именно квалификация участни_ц «Хизб ут-Тахрир» как террористо_к дает власти самый удобный инструмент для репрессий в аннексированном Крыму и ставит под угрозу всех, кто рискнет на территории России высказаться в защиту крымскотатарских политпреследуемых.

От федералисто_к к свободным нациям:Как репрессии подтолкнули башкортских активисто_к к радикализации требований

Толпа скандирует «Башҡорттар!» и сцепкой окружает двух мужчин, уводя их все дальше от полицейских. Это видео с митинга в защиту башкирского языка, а в главных ролях — активисты Фаиль Алсынов и Руслан Габбасов, лидеры организации «Башкорт», которая инициировала акцию. Полиции не удается задержать их на митинге, но позже их судят и назначают штрафы за проведение несогласованного мероприятия.

В 2017 году башкортостан_ки, как и житель_ницы многих других республик, выступали против отмены так называемого «регионального компонента» в школах. Ключевым требованием стало сохранить обязательное изучение государственных языков республик, а не только русского языка. В Башкортостане на улицы вышли около 2000 человек. Это была не первая оппозиционная акция, которую проводили в 2017 году башкирские националист_ки: несколькими месяцами ранее около 1000 человек собрались на митинге за отставку действовавшего главы республики Рустэма Хамитова. На акции в защиту языка также звучали лозунги против Хамитова.

В 2018 году Хамитов досрочно ушел в отставку, но политика нового главы Радия Хабирова тоже стала поводом для протестных акций. В самом начале своей работы он заявил, что готов передать шихан Куштау для промышленной разработки. Против выступили экологические активист_ки, а также участни_цы организации «Башкорт». Те самые массовые протесты, которые прогремели на всю страну и дошли до столкновений стенка на стенку между активист_ками и силовиками, тогда еще не начались. Власти действовали на опережение: в мае 2020 года суд признал «Башкорт» экстремистской организацией и запретил ее деятельность. Решение суда, как рассказывает активистка из Башкортостана, основывалось на поддельных«Признаки экстремизма» в стихах и выступлениях, о которых мы пишем выше, были найдены тоже в рамках именно этой экспертизы. данных: «Протокол их собрания, который показали суду, был на русском языке. Но само собрание было на башкирском — и протокол там велся на башкирском языке».

О положении миноритарных языков в России и языковых активистах

Неолиберальная логика на стороне русского

Что не так с языковой политикой в России и кто поддерживает нерусские языки?

Инсан Хисмай

Однако сами участни_цы организации продолжали работу и координировали протесты. С 3 по 16 августа 2020 года башкортостан_ки жили в палаточном лагере у шихана и не пускали тяжелую технику для разработки горы: по разным оценкам, в акции участвовали от трех до восьми тысяч человек. 17 августа Радий Хабиров объявил, что Куштау не будет разрабатываться — к тому моменту задержанных было уже более 80.

История организации «Башкорт» — пример того, как репрессии привели к радикализации требований. «В самом начале акции “Башкорт” не были особо многочисленными, — рассказывает DOXA активистка из Башкортостана. — Активисты ездили по районам, собирали мужчин на морозе: помещений власти им не давали. [Они] выбрали патриархально-традиционалистский путь, его и придерживались. Даже когда события стали более массовыми, организация всегда выступала только за федерализацию, не за отделение [Башкортостана от России]. Но власти решили, что лучше их законодательно прижать».

Еще в 2015 году, когда «Башкорт» только начал работу, на его основателей завели уголовное дело по статье о хулиганстве. Оно оставалось без движения, но давало повод в любой нужный момент задержать активистов. Наша собеседница объясняет: «Цель была, видимо, потрепать им и общественности нервы. Алсынова постоянно вызывали: придет ФСБ посреди ночи, его уведут, допрашивают, потом отпускают».

Габбасов же в конце 2021 года запросил и получил политическое убежище в Литве. Уехав, он поставил вопрос уже не о федерализации, а о возможном отделении Башкортостана от России. Сначала осторожно: «Будет это [переучрежденная Россия] федерация или конфедерация [— то есть объединение независимых государств], решать должны сами субъекты [РФ]». После начала полномасштабной войны Габбасов открыто заговорил о том, что единственная приемлемая, на его взгляд, стратегия — построение независимого государства. Сейчас на политика заведено уголовное дело по «террористической» статье, Следственный комитет обыскивал и допрашивал его родственни_ц, оставшихся в республике. А организация, в которой состоит Габбасов, снова признана «нежелательной» — это «Лига свободных наций», платформа, которая объединяет национальные движения и активисто_к, выступающих за распад России.

«Надо будет стоять полгода — будем стоять полгода»

Как житель_ницы Калмыкии отстояли свое право на мэра

«Я все-таки бывший чиновник и видел из окна своего кабинета в 2004 году, как разгоняли митинг против президента нашей республики Кирсана Илюмжинова», — говорит DOXA сооснователь «Лиги свободных наций» Владимир Довданов, который в начале 2000-х занимал пост министра спорта Калмыкии. «Были вызваны ОМОН и спецотряды из других регионов. Они подавили наши выступления. С той поры эта порочная практика подавления любых прав гражданского населения прочно вошла в обиход русской власти», — вспоминает активист.

В 2019 году, через 13 лет после митинга против Илюмжинова, в Калмыкии стали требовать смещения другого кремлевского ставленника — нового мэра Элисты Дмитрия Трапезникова, полковника вооруженных сил «ДНР». Тогда, по разным оценкам, на акцию вышлиЕсли бы такой же процент населения вышел, скажем, в Уфе, то на улицах было бы порядка 35 тысяч человек, а в Москве — почти 400 тысяч от трех до пяти тысяч человек. «Прекратить эту трапезу надо давно!» — говорил на том митинге главный редактор «Современной Калмыкии» Валерий Бадмаев. После него к митингующим вышел один из организаторов митинга Бадма Бюрчиев. Журналист начал со слов: «Надо будет стоять полгода — будем стоять полгода». В результате Трапезников и правда был вынужден уйти с поста мэра, но занял кресло заместителя главы Калмыкии. Сейчас 72-летний Бадмаев осужден по административной статье о «дискредитации российской армии» — журналисту запрещено разговаривать по телефону и пользоваться интернетом, а Бюрчиева избили арматурой из-за его антивоенной позиции, после чего он был вынужден эмигрировать.

Владимир Довданов был одним из организаторо_к митинга против Трапезникова. «Сам лично подписывал документы, чтобы этот митинг провести. Вроде они (власти) не разрешили, но ничего не сказали», — объясняет бывший чиновник DOXA. Другой организатор элистинских митингов — дизайнер Алдар Эрендженов, создатель бренда национальной одежды 4Oirad. В 2020 году он участвовал в элистинском митинге, спровоцированном высказыванием члена «Единой России» Владимира Штыгашева. Тогда единорос оправдал сталинские депортации калмыков: «Нет ни одной [калмыцкой] семьи, кто бы у фашистов не служил карателем. Отец, брат, сын —​ в каждой семье». После начала полномасштабной войны Алдар также был вынужден уехать из республики из-за репрессий. «На наших активистов нападали, на наблюдателей на выборах — тоже, на меня в том числе. Потом начали жестко накрывать всех, кто высказывались о войне. Резали шины на машинах, блогеру Максиму Цеденову [создателю канала ZaanOnline, где в том числе велись прямые видеотрансляции с митингов] машину сожгли. Журналиста Бадму Бюрчиева чуть не убили, забили арматурой в подъезде. В итоге весь костяк активистских ячеек мы вывезли из Калмыкии», — рассказывает Эрендженов.

Владимир Довданов тоже покинул республику после начала полномасштабного вторжения. Сейчас он заместитель председателя Конгресса ойрат-калмыцкого народа, входящего в «Лигу свободных наций». По словам Довданова, «Лиге» важно проводить политику, которая «в корне отличается от той, что проводит российская оппозиция». «Ведь помимо русских существуют и другие народы, и мы тоже имеем полное право себя представлять на международной арене», — объясняет активист.

В конце октября Конгресс подписал декларацию «О государственной независимости Республики Калмыкия». Конгресс ойрат-калмыцкого народа даже проводил собственный суд — зарhВ переводе с калмыцого языка — «тяжба, судебный процесс». — над бывшим руководителем республики Илюмжиновым. Юридической силы тяжба не имела, но активист_ки обсудили обвинения, которые намереваются выдвинуть против Илюмжинова: от принятия Степного уложенияЭто уложение было принято в 1994 году вместо действовавшей ранее конституции и лишило республику суверенитета. до убийства независимой журналистки Ларисы ЮдинойЮдина расследовала коррупцию в республике, из-за чего глава Калмыкии неоднократно угрожал ей закрытием газеты, где она публиковалась — «Советская Калмыкии». .

Те участни_цы Конгресса ойрат-калмыцкого народа, кто остались в России, находятся под угрозой репрессий. Например, активиста Алтана Очирова из Конгресса приговорили к трем годам за «распространение фейков» о российской армии. Ранее он работал в мэрии Элисты. Довданов, который покинул республику, в интервью вспоминает свой опыт «тихой ассимиляции»: «Учительница меня била и по голове, и по плечам, и по спине указкой, чтобы я говорил только по-русски. А ведь я до четвертого класса вообще русский язык не знал. Это называлось тихой ассимиляцией. И им, конечно, удалось выбить из нас многое национальное, но оно вернулось».

«Как нищие возле церкви, хотя живем на очень богатой земле»

Зачем российским властям нужна Республика Саха (и все остальные национальные республики)?

«Мой псевдоним — это возвращение к корням», — говорит художник и панк из Якутии Айхал Аммосов. В начале мая его внесли в список экстремисто_к и террористо_к, а позже объявили в розыск. «Имя Айхал переводится на русский как Слава. Я хотел себе звучное имя и хотел сделать себя сам, стать self made от начала и до конца. С самого детства я замечал, что у нас у всех русские имена, названия улиц русские или в честь людей, которые когда-то завоевали нас, в честь пришлых казаков, военных, убийц и насильников. Я всегда задумывался над вопросами самоидентификации… Почему мы не знаем свою историю? Кто мы? И откуда мы? Почему все это замалчивают, стараются об этом не говорить?».

До начала войны Айхал обсуждал колониальную политику России в кругу единомышленни_ц. «Мы собирались и разговаривали на эти темы. Мы хотели создать подпольный кружок. После начала войны стали через социальные сети говорить о деколонизации, сравнивать опыт народа саха и казахов. Как они (казахи) пришли к независимости: через что они прошли, через какие жертвы, чего добились». Уже тогда Айхал ощутил внимание к своему творчеству со стороны силовиков:

Мне много раз угрожали, говорили не лезть туда, не заниматься этим. Говорили, что я националист, что за такое светит тюрьма. Пытались запугать. И даже если ты говоришь о независимости [республики] в кругу друзей, то и это запрещено — могут настучать на тебя

В декабре Айхал уехал: сначала пересек границу с Беларусью, потом отправился в Казахстан — чтобы выглядеть неприметно, он оделся, как рабочий. Все это время он не выходил на связь, и мама художника уже начала искать его по моргам. Это не единичный случай, когда активист_ки с антивоенной позицией покидают Республику Саха. Но и эмиграция не защищает от репрессий. Майе Васильевой 21 год, она уехала из России после начала полномасштабного вторжения. Девушка рисует карикатуры на Путина, объясняет в своем канале, что такое деколонизация, записывает антивоенные видео вместе с фондом «Свободная Якутия». Но весной ее публикациями заинтересовались власти. И начали давить на родственни_ц. «На работе у отца были постоянные допросы. Сам он эвенк, но, мне кажется, он считает себя русским. К сестре тоже приходили на работу “уточнять”, общается ли она со мной, не знает ли, где я нахожусь. Также я работала на айти-компанию и продолжала какое-то время удаленно. Осенью пришли допрашивать моего коллегу». К родителям Майи несколько раз приходили полицейские «с уточнением» местоположения девушки.

Айхал считает, что страх российской власти перед любыми разговорами об автономности республики — это, в действительности, страх потерять ее ресурсы: «Наша республика кормит их. И они не могут потерять всё это. В Якутии ведь не только алмазы: из нашей республики продают наши леса китайцам, ценную древесину, уголь, газ, нефть. Власти сильно боятся, что народ начнёт бунтовать. Мы всё отдаём Москве, до копейки, а сами ничего не берём. Мы [Ленинский] мост уже какой год Мост через реку Лена в районе Якутска, первый проект которого появился еще в 1980-х годах.не можем построить. Как нищие возле церкви, хотя живем на очень богатой земле».