Владимир Путин и его война с хаосом

Древнегреческое слово «хаос» означает пропасть или пустоту и противоположно понятию «космоса» — совершенного устройства мира. Современные астрофизики поражаются тому, насколько «тонко настроена» вселенная: так, словно она ждала нашего появления и исходя из этого создала свои законы. Математика — это язык бога. Но есть и другие вселенные, которых, вероятно, есть бесконечное множество, и они, возможно, даже более хаотичны, чем наша. По крайней мере, в одной из них есть место партийному маоисту по имени Джейкоб Рис-МоггБританский политик-тори, которого в шутку прозвали маоистом за бескомпромиссный консерватизм..

Хаос — это пустота, потому что у ничто нет формы. Негативность не может быть треугольной или овальной. Так называемая теория хаоса имеет дело с системами, чье поведение непредсказуемо и зависит от случая. Одна из таких систем — Владимир Путин. Решение напасть на Украину, принятое российским президентом, поражает своим безрассудством. От бывших сотрудников КГБ ожидаешь грубости, тупоумия или садизма, но никак не импульсивности.

Впрочем, Путин уже давно не работает в КГБ — за это время он вполне мог лишиться рассудка. Когда я говорю «лишиться рассудка», то не имею в виду, что он не понимает, что творит. Его безумство скорее напоминает поведение окруженной подхалимами поп-звезды, которая не знает, что такое консервный нож. Примерно также ведет себя в начале пьесы шекспировский Лир, которому придется изрядно помучаться, чтобы излечиться от своего недуга (он тоже не знал, что такое консервный нож, но это объяснимо).

Почему не стоит говорить, что Путин «лишился рассудка»

«Путин уйдет или помрет, а стигма останется»

Почему не стоит называть политических оппоненто_к «психами»

Нина Незванова

Путин, принимая решение сровнять Украину с землей, отчасти исходит из этнических соображений. Он считает, что эта страна — этническая фикция, картонная модель нации, которую нужно уничтожить как можно скорее. Украина — это пустота, ничто. Россия же приведет этот хаос к порядку, сделав его своей частью. Тогда местные жители перестанут быть «ненастоящими» украинцами и станут теми, кем они на самом деле являются, то есть русскими.

В этом смысле российское вторжение в Украину напоминает нам о тех опасностях, что несет в себе этничность, которая, вопреки постмодернистским представлениям, не всегда играет позитивную роль. Не нужно быть расистом, чтобы понимать, что этнические различия становятся причинами кровавых конфликтов. Мир был бы гораздо более скучным, но одновременно гораздо более спокойным, если бы мы все были выходцами из КорнуоллаГрафство на юго-западе Англии. или Демократической Республики Конго.

За нападением Путина на своих соседей стоит романтический национализм — одна из худших идей в истории человечества. Согласно этой идее, этническая и государственная принадлежность должны строго соответствовать друг другу: этническая общность, называемая «народом» (что бы это ни значило), имеет право на собственное суверенное государство и должна распространять этот суверенитет на своих собратьев, живущих в других государствах.

Эта доктрина порождает политический хаос. Англичане имеют право на самоопределение, но не по той причине, что они англичане. Независимость Шотландии — это вопрос демократии, а не генетики или патриотизма. По всему миру от Индии до Мозамбика колонизированные народы свергли колониальные режимы, но их борьба была связана с политическим выбором, а не с этнической принадлежностью.

Колонизаторы сталкиваются с сопротивлением даже в том случае, если они принадлежат к той же этнической группе, что и колонизируемые. Некоторые североирландские республиканцы выступают за объединение Ирландии по той причине, что хотят жить в одной стране со своими братьями-гэламиЭтнолингвистическая группа, проживающая в Ирландии, Шотландии и на Острове Мэн., а не с шотландцами из Ольстера, которые верят, будто мир был создан всего шесть тысяч лет назад. Однако есть и более весомые причины для того, чтобы выступать за объединение Ирландии. Если на Западе равноправие было бы невозможно без этнического разнообразия, то в глобальном контексте этничность сеяла и продолжает сеять раздор.

Не стоит думать, что порядок и хаос диаметрально противоположны. Война порождает хаос, но это целенаправленно созданный беспорядок. Вы сеете разруху и отчаяние, но делаете это в соответствии с максимально строгим и продуманным планом. Кроме того, наше представление о хаосе во многом зависит от того, как мы понимаем порядок. Эти понятия паразитируют друг на друге.

Человек, вернувшийся в Великобританию из так называемой развивающейся страны, поражается тому, насколько у него на родине все аккуратно и опрятно, однако люди из более бедных стран не считают, что живут в хаосе. Вирджиния Вулф считала жизнь фрагментированной и бесформенной, но вряд ли горничные, мывшие полы в доме писательницы, разделяли ее мнение.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

Мой университетский наставник видел хаос во всем: от хныканья ребенка до рева автомобильного двигателя. Все потому, что он имел нездоровое представление о порядке. Например, он отказывался жать руку студентам во время каникул из-за средневекового университетского устава, о котором никто никогда не слышал. После одной из наших встреч я спросил у него, может ли он проконсультировать меня как сотрудник университета. Услышав это, он попросил меня выйти из кабинета, постучать в дверь и подождать, когда он пригласит меня войти. Таких людей, как он, нужно держать прикованными к стене в камере с мягкой обивкой и приближаться к ним исключительно в защитных костюмах. Можно только догадываться, какие дикие оргиастические желания он подавлял в себе.

Как и многие закоренелые консерваторы, мой наставник был убежденным сторонником «аргумента шлюзов». Его суть можно проиллюстрировать следующим примером: если хотя бы одному человеку разрешить сыграть на тромбоне на станции метро, то вы не успеете опомниться (ключевая фраза), как в лондонскую подземку тут же хлынут толпы музыкантов с тромбонами и начнется хаос. Говоря словами Фрейда, мой наставник испытывал нездоровое влечение к закону. Подобно фарисеямВерующие люди, которые стараются во что бы то ни стало соблюдать все религиозные догмы. из Нового Завета, он превратил безоговорочное соблюдение правил в фетиш, чтобы не допустить хаоса.

Наивные либертарианцы, пытаясь что-то противопоставить этой патологии, скатываются в полное отрицание закона. Но они забывают, что существует разница между слепым подчинением закону и подчинением закону, основанному на признании его полезности. «Закон есть закон» — одна из самых опасных тавтологий, на каком бы языке она ни была выражена. Получается, что вы подчиняетесь закону не из соображений разума, ведь это означало бы, что критерием правомерности выступает рациональность и, следовательно, власть закона не является абсолютной.

По мнению Иммануила Канта, вероятно, величайшего философа модерна, человек должен быть моральным, потому что это морально. Идея крайне сомнительная, но в ней есть доля истины: мораль сама по себе ничего не дает вам. Она далеко не всегда открывает путь к счастливой жизни. Так, согласно Новому Завету, мораль — это дорога, ведущая к убогой смерти от рук государства.

Как писал романист XVIII века Генри Филдинг, моралисты учат, что на этом свете добродетель — прямая дорога к счастью. Против этой теории, добавляет он, можно сделать лишь одно возражение, а именно: она не соответствует истине.

У порядка и хаоса есть и другие точки пересечения. С точки зрения Фрейда, закон и порядок существуют благодаря супер-эго, черпающему силы из хаотического бессознательного. Политический режим долго не протянет, если не будет апеллировать к этой глубинной силе. Напротив, политическая сила, способная задействовать коллективное бессознательное, становится крайне устойчивой. Если она при этом способна удовлетворять потребности граждан, пускай даже самые минимальные, то ей, скорее всего, ничего не угрожает.

Власть должна вызывать в людях хоть какой-то отклик, в противном же случае она окажется крайне уязвимой

Наш социальный порядок организован достаточно хитрым образом, чтобы время от времени подталкивать нас к нарушению норм — в средневековой Европе это называлось карнавалом. Простолюдины наряжались в монструозные костюмы фаллосов и вагин из папье-маше и весело совокуплялись на улицах, тем самым бросая вызов государству. Волна травестии и всевозможных инверсий прокатывалась по всему обществу: нос становился фалосом, лицо — ягодицами, рот — анусом, а верх — низом. Ничто не могло ускользнуть от этой всеобъемлющей сатиры. Даже самое святое становилось объектом богохульства. Люди наряжались кардиналами и мочились на улицах. Все это ставило сложившийся социальный порядок под вопрос, но одновременно защищало его, давая народу возможность выпустить пар. На следующий день утреннее солнце освещало пустые винные бутылки и обглоданные куриные ножки, а люди послушно возвращались к работе.

Свободе нужен порядок. Если вы не знаете, как поведет себя мир, то не можете в полной мере использовать свои силы и реализовывать возможности, что и составляет позитивное содержание понятия свободы. Невозможно играть в крокет, если вместо ворот у вас фламинго, которые все время норовят убежать, как это было в «Алисе в стране чудес».

Тем не менее общество не смогло бы функционировать, если бы каждое действие строго регламентировалось правилами. В таком случае вы не могли бы сказать «встань где-то там» или пожать кому-то руку, ведь нет никаких правил, которые бы определяли, сколько должно длиться рукопожатие. Может быть поэтому мой наставник так настороженно относился к рукопожатиям.

Мы живем и работаем на том, что Людвиг Витгенштейн назвал «грубой почвой» социального существования, даже несмотря на то, что есть люди, стремящиеся достичь идеального порядка. Но не стоит думать, что перед нами две противоположности. На примере войны в Украине мы видим, что от таких устремлений недалеко до «грубой почвы» городов, превращенных в руины.