Если вы находитесь в России или планируете в нее возвращаться, вам нельзя репостить наши материалы в соцсетях, ссылаться на них и публиковать цитаты.
Подробнее о том, что можно и нельзя, читайте в карточках.
Для многих акт_рис «Театр простодушных» стал местом, где можно укрыться от войны, критики родственни_ц и непонимания. Но сейчас театр переживает не лучшие времена: из-за нехватки финансирования и волонтеро_к он оказался на грани закрытия.
Репортер DOXA отправился в театр, чтобы познакомиться с его сотрудни_цами, узнать, как изменилась жизнь «простодушных» с начала вторжения, и рассказать нашим читатель_ницам, как им можно помочь.
Имена некоторых геро_инь изменены по соображениям безопасности
- РедакторРедакторАнтон Дуанель
- Публикация17 октября 2023 г.
«Хочу танцевать под группу “Мираж”»
В зрительном зале темно и прохладно. Зритель_ницы, пришедшие на спектакль «Моцарт и Сальери», перешептываются, ожидая появления акт_рис. Вдруг из темноты раздается голос: «Плакать не нужно. Никогда не нужно. Плакать просто можно. Говорить можно первому встречному то, что можешь сказать себе, если он захочет тебя слушать». После этого на огромном экране, начинают мелькать кадры с акт_рисами театра: кто-то идет по аллее, кто-то по ней прыгает. «Мы способны поддерживать таких же, как и мы, и тех, кто вообще не похож на нас. Мы все прав-да, хоть нас часто прав нет», — заключает голос.
На сцене появляются два официанта. Одного из них играет Витя. Он подсказывает второму актеру, чем угощать Моцарта: «Бургер — Сальери, а картошка — Моцарту». Кажется, Витя может сыграть спектакль за всех: он знает наизусть каждую реплику.
— А знаешь, как называется ручка, которая никогда не стареет? — спрашивает Витя
— Как?
— Питер Пэн.
— Я тоже хочу никогда не стареть, — делится второй официант.
За двадцать минут до финального поклона с мест встает часть зритель_ниц. Уходят. Сальери провожает взглядом каждого ушедшего и сжимает губы от обиды, но продолжает играть. Рядом со мной сидят две женщины. Перешептываются. Не понимают шуток. Одна из них порывается уйти, но подруга ее останавливает.
После смерти Моцарта звучит знакомый голос из темноты. Спектакль завершен: на сцену выходят актеры, держась за руки. «У меня сегодня день рождения. Я хочу танцевать под группу Мираж», — выкрикивает Дмитрий Сенин — актер, играющий Моцарта. В его честь играет песня «Наступает ночь», а коллега Наталья вручает подарок: синюю футболку с вышитым маячком. Наташа расшила ее сама. Акт_рисы записывают кружочки в Telegram с именинником. К танцам под «Мираж» присоединяются зритель_ницы.
Со мной идет несколько девушек, они улыбаются и пританцовывают. Тоже танцую, но неумело. Впрочем, можно не переживать: здесь никто не осудит — танцевать можно как угодно. Аплодисменты не прекращаются. Жму руку «Сальери» и выхожу в темноту, к выходу.
«Ты смеешься, и у тебя энергия внутри. Сальери очень круто вышел. Я по-другому вообще после этого спектакля стал смотреть на пьесу Пушкина», — говорит мне зритель Дима. Мы вместе спускаемся по бетонной лестнице. Он пришел на спектакль со своей девушкой, та добавляет: «Но без лифта [подниматься на 4 этаж театра] — это просто убийство».
«Каждый раз боимся, что никто не придет»: жизнь театра во время войны
«Театр простодушных» — первый в России драматический театр, в котором играют люди с синдромом Дауна. В 1999 году его основал актер Игорь Неупокоев. В 2020 году, после смерти Неупокоева, театром стал руководить Димитрий Чернэ. Сейчас в основной труппе 15 акт_рис, среди них 10 человек с синдромом Дауна. Больше двадцати лет театр остается независимым: у него нет частных спонсоро_к, поэтому единственная финансовая поддержка приходит от зритель_ниц. При этом вход на спектакли «простодушных» бесплатный.
Обычно перед спектаклем сотрудни_цы театра напоминают аудитории о важности пожертвований. Если это не проговорить, «простодушные» практически не получат денег. «Я записывал видео, чтобы пригласить всех на наш спектакль, но оно не отправилось. Во время воздушной тревоги [с 2022 года режиссер живет в Израиле] сбилась связь. Записала только коллега, но она ничего не сказала про донаты. Да, у нас полный зал, пришло 200 человек — театр получил пару тысяч рублей», — рассказывает DOXA худрук театра Димитрий Чернэ. Из-за нехватки денег в театре он иногда покупает реквизит на свои накопления.
До полномасштабного вторжения театр планировал коллаборации с «Гоголь-Центром», центром «Насилию.нет», «Вечерним Ургантом» и другими. Но с весны 2022 года эти договоренности приостановились. «Планы были наполеоновские, а по итогу театру приходится сокращать свои проекты и переходить в режим выживания. В итоге меньше людей узнает о наших потрясающих ребятах. Это не может не печалить», — рассказывает DOXA од_на из сотрудни_ц театра.
Сейчас в театре думают над тем, чтобы установить какую-то символическую сумму за билет: хотя бы 300 рублей. «Мы хотим к этому прийти. Мы просто боимся. Каждый раз боимся, что никто не придет», — объясняет DOXA Димитрий Чернэ. «Если бы у нас была выручка тысяч двадцать за спектакль, нам было бы нормально. Мы бы тратили на гонорары актерам. Все, что идет от зрителей, мы тратим на расходники или откладываем. Бухгалтеру я сейчас плачу из своих личных денег, потому что без него вообще ничего не будет», — заключает Димитрий. Откладывают в «простодушных», например, на новые петлички или на празднования дней рождений акт_рис.
«Все говорят: “ребята работают в театре”, но фактически мы там не работаем. Мы делаем все, что умеем, не получая с этого никаких денег. Не хватает на реквизит — мы делаем своими руками из железного ведра деревянное», — рассказывает DOXA од_на из сотрудни_ц.
Люда и «свои люди»
«Я считаю, что я нормальная, хотя моя сестра Наташка говорит, что я ненормальная. Ей кажутся неосуществимыми те планы, о которых я говорю. “Ну ты посмотри на себя, какая же из тебя актриса”. Люди разные бывают, ко мне они как-то больше отрицательно относятся, чем положительно», — говорит Людмила Балашова, сидя в полукруге акт_рис. Она рассказывает, что ей хочется найти единомышленни_ц и не жить с сестрой, которая говорит: «Все делаешь медленно» и «Ничего не получится». Актриса продолжает: «Ведь если так получилось, ты же все равно не один в мире. Значит, найдутся где-то свои люди».
Это монолог из спектакля «Prost-о-сложном», в котором сорокалетняя Людмила Балашова играет саму себя. Сейчас она одна из главных актрис спектакля «Моцарт» — играет в нем хостес и медсестру. Но изначально никто из ее близких не верил, что Людмила с ее ментальной особенностью может играть в театре, да еще и драматическом.
Сперва она, как и все, ходила на репетиции, а спустя время режиссер Дмитрий Чернэ предложил ей войти в тройку главных актрис «Моцарта». Людмила сомневалась: из-за физической особенности ей тяжело двигаться, и первое время в театре ей приходилось ходить с тростью. «Люде говорили: “Ну какая ты актриса?”. Все сомневались. И мне говорили: “Ну зачем? Дай ей какую-то [несложную] роль…”. А Люда такая юморная, смешно вставляет всякие комментарии своим ровным голосом, типа: “Ну все с тобой понятно”. Помню, мы после спектакля созвонились, и она спросила: “А Диме диалоги случайно не инопланетяне пишут?» — говорит DOXA художественный руководитель Димитрий Чернэ.
О «простодушных» будущей актрисе рассказали на курсах социальной адаптации в Москве. Несмотря на свою физическую особенность, она никогда не опаздывает на репетиции. «Началось все потихонечку. Люда сначала ходила с палочкой, ее сопровождали ребята, а теперь без палочки, сама. У нее очень самостоятельная жизнь», — рассказывает Димитрий Чернэ.
У Людмилы есть небольшая занятость в офисе, но театр — ее главная отдушина. «Для актеров “Театр простодушных” — это не история, где они зарабатывают. Это место, где они живут эту жизнь и чувствуют себя на равных вместе с остальными. Меня осуждали: “Зачем в театр нейротипичных актеров приглашать? Это все путает. Мы не замечаем их [людей с синдромом Дауна]”. Но они живут вместе», — объясняет DOXA режиссер.
«Остаться и хотя бы попытаться сломать систему добром»
В «Театре простодушных» многое держится на волонтер_ках: они помогают подготовить костюмы и декорации, работают с акт_рисами, ведут соцсети, снимают и монтируют видео. Без них практически невозможно организовать постановку. Особенно нужны «простодушным» фотограф_ки и видеограф_ки: после отъезда в Израиль Димитрию Чернэ стало в разы тяжелее понимать, как проходят спектакли. Для этого нужны видеозаписи.
«Мы иногда по движению брови могли понять, чего хочет Дима [руководитель], а сейчас [после его отъезда] это сделать уже невозможно», — объясняет DOXA актриса Карина. Несколько месяцев с отъезда Димитрия его коллеги в России налаживали работу. Сейчас репетиции в театре идут три раза в неделю, почти на всех из них присутствует худрук. «Перед спектаклями у нас весело: Дима [Чернэ] говорит по телефону, и его “подносят” к микрофону, везде носят», — рассказывает актриса и волонтерка Карина.
В последнее время волонтеро_к стало меньше и некоторые постановки оказались под угрозой. Как рассказал DOXA Димитрий Чернэ, часть из тех, кто раньше хотели помочь «простодушным», перестают отвечать на сообщения. «Некоторые говорят, что им это так интересно и так важно, а после этого они не просто пропадают, а удаляются из групп. Я не знаю, для меня это странно. Когда ты начинаешь общение с людьми с особенностями, ты не можешь просто пропасть», — объясняет режиссер.
Но есть и те, кто не пропадает. Виктория стала волонтеркой совсем недавно. Девушка рассказывает, что увидела ролик Ильи Варламова и решила помогать театру с социальными сетями. Объясняя свою мотивацию, Виктория говорит, что после объявления мобилизации она с мужем уехала из России, но этим летом пара вернулась: «Нас мотает. С одной стороны, ты думаешь: “А как дальше?”. А с другой, есть это чувство, знаешь, когда в детстве мама говорит помыть посуду, а ты принципиально не хочешь. Такое же и с войной — ты принципиально хочешь остаться и доказать, что ты добрый, ты за мир. Остаться и хотя бы попытаться сломать систему добром».
В «простодушных» практически не обсуждают политику. Как рассказали DOXA сотрудни_цы театра, люди с ментальными особенностями иначе чувствуют происходящее. «Когда ребята разговаривали между собой о политике, один актер [с синдромом Дауна] услышал, о чем речь. Он просто на эмоциях начал говорить: “Господи, когда это все закончится, уже надоело”. Человек не смотрит телевизор, но он чувствует: убийство — это плохо и горько. Эти чувства на него нахлынули, и он просто поддается этой волне совершенно искренне, от всего сердца», — рассказывает Виктория.
«Театр сейчас отлично развивается, потому что мы — звезды рок-н-ролла», — говорит актриса и волонтерка Карина. Девушка мечтала работать фотокорреспонденткой, а к «простодушным» она пришла весной, через несколько недель после начала полномасштабного вторжения. Карина боится не столько закрытия театра, сколько попадания пропаганды в место, где трудятся люди с ментальными особенностями.
«Странные и независимые»
Последнее громкое дело, связанное с цензурой в театре в России, началось в мае этого года. Светлана Петрийчук и Евгения Беркович были отправлены в СИЗО по статье об «оправдании терроризма» из-за постановки спектакля «Финист Ясный Сокол». Он рассказывал о жизни женщин, уехавших в Сирию. В 2022 году этот спектакль получил две «Золотые маски», а в защиту Петрийчук и Беркович выступили знаменитости, но девушки до сих пор находятся в СИЗО. У «Театра простодушных» нет ярко окрашенных политических постановок, критикующих российскую власть или, например, войну. Но и позиция «вне политики» больше не является оберегом.
Так, в прошлом году «Театр простодушных» попросили быть «аккуратными». В интервью DOXA Димитрий Чернэ пожелал воздержаться от подробностей того, как это произошло, но отметил, что не намерен допускать цензуру в «простодушных».
«Мы всегда работали в рамках законодательства. Мы никогда не подавались на государственные гранты и не думали становиться федеральным проектом. Театр маленький, ему в этой форме всегда была комфортно. На протяжении всей истории мы сталкивались с большим количеством негатива. Если в начале нашего существования нас считали цирком, потом к театру было меньше внимания, а в последние годы особо чувствительные люди, оказавшиеся в травме, пришли к нам помогать. Пока приходит новая кровь, мы существуем», — объясняет DOXA худрук театра.
«Мы не группа AnacondazВ день полномасштабного вторжения в Украину группа осудила российскую агрессию, после этого их концерты стали отменять, а сами музыканты попали в список запрещенных артисто_к. — мы группа ShortparisВ марте 2022 года группа выпустила антивоенный клип на трек «Яблонный сад», музыканты решили оставаться в России несмотря на вторжение и мобилизацию.. Говорят-то они по факту об одном и том же, но до последних не доебешься. По-другому мы не выживем», — объясняет актриса и волонтерка Карина, сравнивая две группы, которые по-разному реагируют на происходящее в России и мире. В «Театре простодушных», как говорит Димитрий Чернэ, «язык обезоруживающей правды». Режиссер объясняет: «Делаем, как хотим, и шутим, как хотим. Это свобода. И этот театр существует, пока он может выражать свою творческую свободу».
Помогите «Театру простодушных» и дальше оставаться тем местом, где царит свобода и понимание. Поделитесь этим материалом, задонатьте театру на сервисах Boosty или Patreon, или станьте волонтер_кой. Для этого пишите в телеграм-чат театра.
