«Я освободилась от школы, но дальше ждут другие опасности»

«Мамочке пришла идея проверки телефона. Так она узнала обо мне»

«Я не знаю своих этнических традиций. Это табуированная тема в нашем доме», — рассказывает Алта. Ей недавно исполнилось 17 лет, она учится в старших классах в маленьком городе в Западной Сибири и живет с приемными родителями. Всего в семье шесть детей, и пятеро из них — неродные. Девушка говорит: «Родители не любят, что мы приемные».

Алта никогда не общалась со своими биологическими родителями, но знает, что по национальности они — ульчи. Это малочисленный коренной народ, его представитель_ницы живут в основном в Хабаровском крае. По данным переписи населения в 2021 году, только 2742 человека в России считают себя ульчами. «Мой разрез глаз и оттенок кожи необычны для нашей местности, — рассказывает Алта. — Особенно остроумные комментарии получаю от ребят, которые "традиционно" воспитаны: "н*гр", "черножопая", "узкоглазая", "прищуренная". Ещё из "любимого" — шутки про поедание собак, про быстрое размножение моих "сородичей"».

Приемные мама и папа подростка не могут нащупать язык, чтобы поговорить с детьми об их этничности: «Они попросту не знают, как защитить нас, поэтому игнорируют проблему нетерпимости. Бесит, что двое главных взрослых людей в моей жизни не могут поднять важную тему на обсуждение». Сама Алта старается не воспринимать оскорбления всерьез и обычно притворяется, что понимает «шутку», и улыбается. Но так происходит не всегда: «Бывает, отвечаю колко. Такие ответы делают меня “душнилой” в глазах собеседника, но в данной ситуации это даже приятно!».

У Алты есть любимая книга — «Цена соли» Патриции Хайсмит. Это психологической детектив о любви двух женщин: юной продавщицы и домохозяйки. В 12 лет у Алты появился доступ к интернету и первый сенсорный телефон и она «начала познавать квир-мир». Впервые она увидела ЛГБТК+ персонаже_к в сериале «Ривердейл», и чем больше квир-людей видела на экране, тем больше понимала: в них «что-то привлекает».

«Но угроза пришла неожиданно. Спустя какое-то время мамочке пришла идея проверки телефона. Так она узнала обо мне. Я лесбиянка. Мама устроила унизительный разговор», — а после этого случая на протяжении четырех лет регулярно проверяла вещи и гаджеты ребенка. Это сопровождалось наставлениями и «попытками исправить» девушку. «Начальница на работе — начальница дома!» — иронизирует Алта.

«Сейчас все хорошо: того контроля от мамы больше нет. На моё пространство никто в семье не покушается, но папа обо мне ничего не знает», — заключает подросток. Сейчас она может доверительно поговорить с родителями, но некоторые темы в ее семье все еще табуированы: это алкоголь, половое воспитание и ЛГБТК+.

Каминг-аута в школе Алта тоже не может себе представить: она сталкивалась с гомофобными репликами некоторых учитель_ниц. «Это страшно, это неуместно. Вот если [у меня] был бы разговор в таком направлении, почему нет?» — размышляет девушка о ситуации, в которой была бы готова открыться. Алта верит, что взрослый вовсе не должен чрезмерно реагировать на каминг-аут:

Это — обыденность. Выход не должен быть смелым поступком! Это должно восприниматься как что-то совершенно естественное

За год полномасштабной войны и ужесточения законов об ЛГБТ-«пропаганде» Алте тоже стало тяжелее: «Боюсь войны. Не смотрю новости про политику и стараюсь думать, что все хорошо». По словам девушки, репрессивные законы повлияли на нее сильнее, чем она предполагала: «Мне страшно. Не хочу видеть, как запрещают любимые шоу, как “охотятся” за похожими на меня людьми».

Точками опоры для Алты остаются близкие друзья, любимая сестра и медиа, которые пишут на квир-темы: например, она называет «Феминистское антивоенное сопротивление». Однако квир-сверстни_ц рядом почти нет, и Алта чувствует себя немного одиноко: «Иногда очень хочется обсудить с кем-то культуру сообщества, но могу это сделать только в интернете». Но Алта находит в своей идентичности и силу: «Принятие себя квиром дало мне очень много сил. Я чувствую огромный ресурс, когда читаю про стоунволлские бунтыОдно из самых известных событий в истории ЛГБТК+ сообщества. В ночь на 28 июня посетитель_ницы ЛГБТ-клуба Stonewall Inn в Нью-Йорке впервые оказали активное сопротивление полицейскому рейду.. Сила сообщества действительно есть! Уверенность в завтрашнем дне часто появляется в окружении тéмныхЛюдей, которые «в теме» ЛГБТК+. Одно из популярных в раннероссийском квир-сленге слов. ребят. Не знаю, как это работает, но восхищает неимоверно!».

Девушке нужны силы не только для того, чтобы преодолеть тревогу и буллинг. Алта сама сейчас находится в роли родителя: помогает 14-летней сестре, которая тоже сталкивается с расизмом. Вместе подростки смотрят фильмы про людей из разных этнических сообществ, сравнивают свой опыт.

Я учу сестру всему, что она должна узнать от родителей,

— говорит Алта.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

«Пока не защитишь себя сам, никто тебя не защитит»

«Хотелось бы, чтобы исследования про вымершие этнические народы выходили без цензуры правительства», — говорит Дамир. Ему еще нет 18 лет, он трансгендерный небинарный парень и сибирский татарин родом из Ханты-Мансийского автономного округа. Вымерший народ, который интересует подростка, конечно, не сибирские татары: их, по результатам последней переписи, больше 6000 человек, и они в основном живут в Новосибирской, Омской, Томской и Тюменской областях — на бывших территориях Сибирского и Тюменского ханств. Дамир хочет узнать об истории южных ханты, которые тоже жили в Западной Сибири и, как пишут во многих доступных источниках, «смешались с русским и татарским населением».

Дамир был удивлен, поняв, насколько мало информации можно найти о южных ханты. «В силу власти и цензуры [информация] будет переворачиваться в их пользу, — рассуждает подросток. — Как говорит моя подруга о картах таро: "В моих раскладах перевернутых значений нет"». Дамир имеет в виду, что российская власть переворачивает разговор о разных этничностях в своих интересах.

Если брать мою этническую принадлежность, то многие с издевкой говорили мне: "Почему ты не в хиджабе?”

— рассказывает Дамир о буллинге в школе и перечисляет другие оскорбления. — "А ты собак и насекомых ешь?", "хаха, ч*рка", "Что ты тут забыл?" (типа среди славян и европейцев), "Таких, как ты, тоже крестят", "Ахахаха чёрный", "У тебя что, отец не русский? Почему он с акцентом говорит?"». Когда Дамир признался одноклассни_цам, что он атеист, и это стало поводом для оскорблений: «Будто я ничего не понимаю и надо мной можно смеяться».

Сейчас Дамир закончил первый курс колледжа, а о школьных годах вспоминает так: «Им [одноклассни_цам и учитель_ницам] не нравилось всё: как выгляжу, как думаю, что делаю, что ем, как хожу и чем занимаюсь». Дамир любит южнокорейскую группу BTS и, как и Алта, психологические романы, но он называет «Сиддхартху» Германа Гессе, книгу о жизни и становлении молодого Будды. Дамир и сам пишет — фанфики о BTS, чтобы «выплеснуть накопившиеся эмоции» и «хоть где-нибудь» провернуть сюжеты, которые «пока только в голове».

ЛГБТК+ активистки — об этнической дискриминации:

«В российских ЛГБТ-сообществах я не чувствую себя в безопасности»

ЛГБТК+ активист_ки о борьбе с расизмом, двойной дискриминации и о полноценном принятии

Когда подросток первый раз попросил одноклассни_ц называть его мужским именем, над ним начали смеяться: «Звали по нему [по мужскому имени], а потом по деднеймуТрансгендерный человек может решить больше не использовать имя, данное при рождении. Прежнее имя обозначается как «dead name» (от англ. мертвое имя). и говорили: "Ну и какой это парень?". Хотя один паренёк меня поддерживал [в использовании мужского имени], это было приятно». Но в целом, как признается Дамир, до шестого класса его ничего не могло поддержать. Классная руководительница предлагала «не обращать внимания» на травлю, а родители как будто забыли о существовании ребенка. «Когда я пытался им рассказать [о буллинге], то услышал слова: "Это переходный возраст такой, не выдумывай"», — объясняет он.

В шестом классе Дамир столкнулся в школе с физическим насилием от других учени_ц. Тогда в его жизни появился селфхарм. Особенно тяжело, по словам подростка, бывало ночью: хотелось «вдарить кому-нибудь, но что-то останавливало». Дамир чувствовал, что после случая физического насилия в нем что-то изменилось: «Я понимал, что так продолжаться не должно. Пока не защитишь себя сам, никто тебя не защитит».

Дамиру помогла музыка: он услышал первый альбом корейского исполнителя Мин Юнги из BTS. «Было впечатление, будто этот Юнги из 2016 года пришел, пинком под зад скинул с кровати и начал бить по лицу. Мол, ты что творишь, ты свои руки видел? Думаешь, станет проще, если будешь продолжать так сидеть в углу и терпеть все побои и издевательства? Довольно грубо, но, думаю, это помогло мне выбраться из того ужаса».

Сейчас Дамир находит точки опоры не только в музыке. Ему помогают близкие, например, двое трансгендерных друзей: с одним из них подросток познакомился в школе, а потом встретился на k-pop сходке, с другим — в городском месте «сходок неформалов». Дамир рассказывает и о самых близких людях: «Моя девушка, которая приняла меня таким, какой я есть, и готова разделить со мной точку зрения и эмоции, и мой лучший друг, который в прямом смысле стал моим отцом. С ним я могу поделиться переживаниями и обсудить политику. Ну и подождать его из тюрьмы, если (надеюсь, нет) опять заберут». В день начала полномасштабной войны России против Украины друг Дамира был на антивоенном митинге, за что, по словам подростка, получил 5 суток. Сам Дамир следит за независимыми медиа и антивоенными инициативами: «Максим Кац, DOXA и "Феминистское антивоенное сопротивление" позволяют чувствовать, что я не сошел с ума среди своих родителей-путинистов. Что есть люди с такой же точкой зрения, как у меня».

Родителям Дамира не известно о его идентичности. Подросток слышит, как родители «за стенкой» оскорбляют квир-людей. Мама Дамира знает его девушку как «подругу», а папа «особо не интересуется», с кем общается подросток. В целом Дамир описывает отношения в семье так: «Что-то из разряда “я буду давать тебе деньги, типа делая вид, что выполняю родительские обязанности”». А хотелось бы ему принятия: «Это как в том меме: “хочется спокойствия и умиротворения”». Дамир ответил бы на вопросы родителей об идентичности — если бы они их задали.

«У меня такое чувство, что опора есть, а [понимания] куда двигаться — нет… — говорит подросток о будущем. — Это как фигурку ставишь на подставку, и она [просто] стоит. Иногда горы свернуть могу, а потом отлеживаюсь неделю…». Но у подростка все же есть мечта — дожить до совершеннолетия и «сбежать от родителей». Он хочет закончить колледж на парикмахера-стилиста, хотя уже замечает собственную фрустрацию: ему интересна профессия, но не процесс образования. Дамир признается: «На самом деле, была бы возможность, я бы не поступал, а так пришлось поступить, чтобы меня в [10 и] 11 класс не запихнули родители». А еще Дамир хочет прочитать «запрещенное "Лето в пионерском галстукеРоман Елены Малисовой и Катерины Сильвановой о любви двух юношей, Юры и Володи, которые познакомились в пионерском лагере летом 1986 года. В феврале 2023 года суд назначил издательству Popcorn Books штраф за «пропаганду»."», которое так и не решился заказать, пока роман еще продавали.

«Ходят слухи о ЛГБТК персонах в школе»

«Выпускница нашей школы зашла на прямой эфир девочки и написала ей в лс, что “ходят слухи о лгбтк персонах в школе”. Она упомянула меня и мою одноклассницу и весьма негативно отозвалась о нас», — рассказывает Саяна о том, как впервые столкнулась с буллингом. Саяне 17 лет, она лесбиянка и этим летом окончила сельскую школу в Республика Саха, где никогда не подвергалась травле из-за этнической принадлежности. Девушка признается, что, когда она узнала о слухах насчет своей ориентации, у нее случилась паническая атака. Больше всего Саяна боялась, что кто-то из взрослых в маленьком селе узнает о ее идентичности.

Однако среди сверстни_ц Саяна не скрывала своей «стопроцентной негетеросексуальности», носила значок do you listen to girl in redЭта фраза и символ в 2020 году стали знаком для ЛГБТК+ людей. С ее помощью они узнавали не только о музыкальных вкусах друг друга, но и об идентичности., а некоторым одноклассни_цам даже «случайно сделала каминг-аут». Реакция была «одинаково неловкой»: девушке говорили, что «это все пройдет», и разговаривали с ней о мальчиках. «Казалось, будто я невидима для них», — говорит Саяна. За безопасность девушка стала беспокоиться только после случая во время прямого эфира — и сняла значок.

В школе Саяна успокаивала себя надеждой на то, что «все станет лучше»: «Может, я слишком отчаянно и позитивно мыслю, но в такие моменты не стоит загонять себя в спираль тревоги, поддаваясь страху». Однако в последнее время у девушки появился новый страх — тюрьма. «“Шаг вправо, шаг влево — расстрел” — прямо так и чувствую, особенно в связи с репрессиями квир-людей. Я освободилась от школы, но дальше меня ждут другие опасности, и их намного больше", — говорит Саяна. Она боится, что «война перерастет в еще большую войну» и что еще больше ее друзей окажутся под угрозой.

«Но благодаря инстаграм-страницам, друзьям и просто знакомым понимаю, что не одна в этом и что таких, как я, немало», — говорит Саяна о сообществе, которое поддерживает ее. Девушке хотелось бы ходить в безопасные места вживую, но пока она в основном общается онлайн: с некоторыми людьми сблизилась через общих друзей и игру Genshin ImpactБесплатная онлайн-игра с аудиторией более 60 миллионов человек. В 2023 году в ней появиля первый квир-герой., за другими просто наблюдает — как, например, за иллюстраторкой stellesappho. «Общение, обмен схожими страхами и опытом дают мне большое успокоение», — делится Саяна. Еще, чтобы отвлечься и не чувствовать себя одинокой, она смотрит сериал Stranger ThingsНаучно-фантастический сериал Netflix, действие которого разворачивается вокруг пятерых подростков. Главная героиня третьего сезона, Робин Бакли, — гомосексуальная девушка. и читает фанфики с квир-геро_инями.

«Я научилась скрывать настоящую часть себя из-за страха быть непринятой», — говорит Саяна об отношениях с родителями. Они неофициально в разводе, поэтому с папой она не общается уже четыре года. «С матерью отношения лучше, но мне всегда было комфортнее не говорить о своей идентичности», — объясняет Саяна. Девушка рассказывает, что всегда была неконфликтным ребенком, который «старался не говорить на спорные темы». В будущем Саяна все же планирует сделать каминг-аут маме — когда перестанет от нее зависеть: «Я очень ее люблю и не хочу больше врать». Девушке очень хотелось бы услышать слова поддержки от родителей или «любую околопозитивную реакцию, лишь бы не оказаться осужденной».

Но больше всего Саяна хочет услышать голос ЛГБТК+ людей из своей республики, «узнать об опыте квиров-саха, об их трудностях, о том, как они совмещают этническую и ЛГБТК+ идентичности».

Быть квиром-саха — это уже наглядный пример того, что ЛГБТК+ люди повсюду,

— уверена Саяна. — Моя этничность всегда будет для меня тем, чем я буду гордиться. А принадлежность к ЛГБТК+ вроде и отягощает мою жизнь, но вроде и делает ее осмысленной».