«Подъезжая к Астрахани по берегу Волги, вы живо чувствуете, что вы далеко от России»

История заселения: латиноамериканский формат

Мы привыкли думать, что регионы областного типа — это преимущественно славянские, «исконно русские» территории. В них как будто бы нет заметного влияния нерусских культур и недавней истории колониализма. Астраханская область не соответствует этому стереотипу — она отличается от «среднерусского стандарта» по всем параметрам: от этнического состава и истории заселения до природы, климата и типов хозяйствования.

Историки и археологи считают, что на территории современной Астраханской области находились столицы сразу нескольких совсем не славянских средневековых государств: хазарскийХазарский каганат — государство тюркоязычных кочевников, существовавшее в 7–10 веках. Часть правящей элиты каганата исповедовала иудаизм. Итиль, золотоордынскийЗолотая Орда — многоэтничное средневековое государство, созданное Джучи, старшим сыном Чингисхана, и отколовшееся от Монгольской империи. Существовало в 13–15 веках, располагалось на территории современных России, Украины и стран Центральной Азии. Сарай-Бату и, наконец, Хаджи-Тархань, столица Астраханского ханстваАстраханское ханство — одно из тюркских государств, образовавшихся после распада Золотой Орды.. Хаджи-Тархань была взята российскими войсками в 1556 году, но поначалу Российское царство аннексировало Астрахань лишь номинально. Астраханский кремль — русская крепость, построенная недалеко от развалин бывшей ханской столицы, — действительно вмещал преимущественно славянское население. Но широкий простор окрестных степей еще долго оставался местом кочевий тюркских народов и калмыков, над которыми российские чиновники имели условный, почти воображаемый контроль.

Колонизация астраханских степей началась двумя столетиями позже. Во второй половине XVIII века вдоль многочисленных рек и протоков региона стали появляться десятки новых поселений, и далеко не только русских. По разнообразию мест происхождения и этничностей колонистов этот процесс напоминал колонизацию Латинской Америки, где до сих пор стоят рядом друг с другом городки, основанные итальянскими и польскими иммигрантами, русскими старообрядцами, немцами-меннонитамиМеннониты — приверженцы одного из направлений протестантизма. В 18 веке переселились из Нидерландов и Германии в Россию по приглашению Екатерины II, позднее многие из них эмигрировали в страны обеих Америк. и африканерамиАфриканеры или буры — преимущественно белая этнокультурная группа, сформировавшаяся в западной части нынешней ЮАР после миграции нидерландцев, немцев и французских гугенотов в 17–18 веках. Говорят на германском языке африкаанс, который возник в процессе упрощения южноголландских диалектов и их смешения с языками коренных народов Африки и рабов, привезенных из Азии. В 19 веке африканеры создали ряд независимых государств, которые после двух войн поглотила Британская империя., бежавшими от англо-бурских войн.

В 1740-х годах ногайцы-карагаши перекочевали в Астрахань с предгорий Кавказа. В 1790-х из-за Каспийского моря пришли туркмены и обосновались в трех селах к югу от губернского центра. В те же годы государство централизованно заселяло почтовый тракт на правом берегу Волги казаками. В окрестностях соленого озера Баскунчак и города Ахтубинска появились украинские чумаки — торговцы солью.

На протяжении 18 и 19 веков со Средней Волги на Нижнюю спускались в голодные годы татары, чуваши и мокшане. С 1801 года нынешний юго-восток Астраханской области захлестнула волна массовой миграции казахов, пришедших из-за реки Урал. В самой Астрахани продолжали селиться и формировать этнические слободы купцы из разных стран: армяне, немцы, персы, горские евреи и даже мусульмане из Северной Индии.

«Экзотический Туркестан» и «дом для всех»

Астраханская губерния вплоть до самой революции воспринималась не как обычная часть России, а как «экзотическая колония». В административный состав губернии входили вассальные орды и кочевые улусыУлус в данном случае — административная единица для управления кочевым населением в Российской империи.. В селах работали «русско-туземные школы» — учреждения, модель которых придумали для Туркестана и применяли в основном на территории сегодняшней Центральной Азии.

Видно это восприятие и в путевых заметках того времени. Например, публицист Иван Аксаков, ездивший на Нижнюю Волгу в 1844 году в составе ревизионной комиссии, писал:

«Подъезжая к Астрахани по берегу Волги, вы живо чувствуете, что вы далеко от России. Кругом тянутся татарские деревни и торчат острые и узкие крыши или шпицы мечетей. Лесу нет, но почти около каждого домика пирамидальные тополи, ращению которых здешняя почва благоприятна. Редко попадется русская телега с русским мужиком, но всюду встречаются двухколесные тележки с калмыками, татарами, киргизами, грузинами, армянами, персиянами».

Возможно, советские времена смогли изменить представления управленцев и туристов о степени астраханской чуждости, но ее этническое разнообразие никуда не делось. Согласно переписи населения 2021 года, лишь 57% астраханцев, указавших какую-либо этническую принадлежность, отнесли себя к русским. Данные этой переписи ненадежны: она проводилась в период ковидных ограничений и до многих людей переписчики просто не дошли. Но с учетом более ранней статистики совокупная доля этнических меньшинств в Астраханской области находится между 30 и 40 процентами всего населения — вероятно, ближе ко второму числу. Такой процент нерусских россиян выше не только всех других областей, но даже некоторых республик: например, Карелии (24% нерусских и не указавших национальность) и Хакасии (20%).

На сегодняшний день крупнейшие этноязыковые сообщества Астраханской области после русских — казахи (18% населения региона), татары (6%), ногайцы (1%), чеченцы (0,8%), азербайджанцы (0,8%) и калмыки (0,8%). Может быть, именно такое разнообразие населения привело к тому, что в регионе пока не появилось единого движения за независимость: сецессионизм в современной России в основном имеет этнический уклон и взывает к национальному чувству, так что логично, что подобный проект сложно запустить в многоэтничном регионе.

Сразу многие народы считают астраханские территории своим домом, но чаще всего подходят к этому инклюзивно. Казах может считать Володарский район Астраханской области своей родиной и даже называть его «казахской землей», но не откажет в таком же праве русскому или татарскому соседу. Когда в 1990-х в астраханские села переехали турки-месхетинцы, там вскоре появились улицы, названные в честь Турции и ее исторического лидера Ататюрка.

Это показывает, что иммигранты быстро почувствовали себя как дома на новом месте, а те, кто жили там раньше, против этого не возражали

В селах Ростовской области и Калмыкии, где тоже обосновались месхетинцы, переименований не случилось — там символическая монополия на репрезентацию остается за русскими и калмыками. В Астраханской области аналогичного воображаемого народа-«хозяина» региона нет вовсе.

Ногайское движение

Зато ничто не мешает движениям из других регионов предъявлять претензии на астраханскую территорию и ее население. Самый яркий пример — организация «Свободный Ногай Эл», или «Ногайская республика (Астрахань)». Самопровозглашенный премьер-министр движения Ризван Кубакаев — выходец из Ставропольского края, другие публичные участники также происходят в основном не из астраханских ногайцев, а из кавказских — уроженцев Дагестана, Карачаево-Черкесии и Ставрополья. По официальным данным, на эти три региона приходится около 75% от всех ногайцев России. Впрочем, сами представители «Ногайской республики» этим цифрам не верят. По их мнению, в Астраханской области проживает в 8–10 раз больше ногайцев, чем фиксируют переписи.

Сторонники ногайского сецессионизмаСецессионизм — стремление к отделению региона или группы регионов и созданию нового государства. Некоторые активисты предпочитают его синонимичному термину «сепаратизм», нагруженному негативными коннотациями. видят Астрахань не просто частью, но даже столицей своего гипотетического государства. Свои претензии на астраханские земли активисты движения объясняют историей. По их словам, именно ногайцы — единственные прямые наследники доколониального населения Астраханского ханства, а все остальные группы — от русских и татар до казахов и калмыков — в равной мере пришлые.

Проводить параллели между средневековыми сообществами тюркоязычных кочевников и современными этническими группами не совсем корректно: границы между последними окончательно оформились лишь к 20 веку. Тем не менее, многие астраханские историки и краеведы соглашаются с тем, что единственное этноязыковое сообщество, которое жило на территории региона до аннексии Астраханского ханства и живет до сих пор, — это юртовцы, группа ногайского происхождения.

Что стоит знать о языковой политике России

Неолиберальная логика на стороне русского

Что не так с языковой политикой в России и кто поддерживает нерусские языки?

Инсан Хисмай

Когда ученые говорят об астраханских ногайцах, подразумеваются сразу три самостоятельных сообщества: карагаши, юртовцы и утары. Они появились на территории региона независимо друг от друга, живут в разных его частях и имеют заметные различия в культуре и языке, но их объединила советская национальная политика. Несмотря на ногайское происхождение, власти записывали все три группы в татары.

Одной из этих групп — карагашам — удалось вернуться к ногайской идентичности, когда сообщество объединилось перед лицом экологической катастрофы, вызванной открытием газового месторождения. В то же время юртовцы и утары до сих пор сохраняют преимущественно татарскую идентичность и мало заинтересованы в ногайских проектах. Очевидно, лидеры «Ногайской республики» надеются «пробудить» национальное чувство и у них, но пока такие попытки безуспешны.

Большинство сторонников независимой ногайской Астрахани не включено в местный контекст. Как можно понять из открытых источников, опыт жизни на Нижней Волге есть лишь у одного из лидеров этого движения — Анвара Курманакаева. Лидеры мнений среди астраханских карагашей и юртовцев — Рамиль Ишмухамбетов, Эльдар Идрисов, Амир Мусаев и другие локальные активисты — либо игнорируют деятельность сторонников независимости, либо отзываются о них негативно.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

Территориальные споры с Калмыкией

В 2013 году сотрудники астраханского заповедника конфисковали стадо верблюдов, которое принадлежало калмыцким животноводам. Верблюды зашли на территорию, которую егеря считали своей вопреки юридически закрепленным границам Калмыкии. В 2021 году глава Калмыкии Бату Хасиков потребовал проверить на экстремизм пост в соцсетях с предложением передать Астрахани калмыцкий райцентр Цаган Аман. В комментариях шли ожесточенные баталии местных жителей с репликами в стиле «Вася, кушай свои арбузы, а на чужие не смотри» и «Чтоб ты борцикамиБорцики или борцоки — небольшие сдобные пышки, популярное блюдо калмыцкой кухни. подавился, чабан степной». Споры за несколько участков степи на границе доходили даже до Высшего Арбитражного суда РФ, который вынес решение в пользу астраханской стороны.

В 2022 году территориальный конфликт между Астраханской областью и Калмыкией нашел отражение в документах, подписанных крупнейшим движением за независимость Калмыкии — Конгрессом ойрат-калмыцкого народа. Это редкий пример национально-освободительной организации, которая возникла задолго до начала полномасштабной войны в Украине. Первое время конгресс работал в самой республике, собирая на очных встречах представителей «Яблока», движения «Голос», мундепов из КПРФ, независимых языковых активистов. С начала войны Конгресс выступает за независимость республики. В октябрьскую Декларацию независимости вошло пожелание вернуть Калмыкии исторические земли — без уточнения, какие именно. Но из резолюций прошлых лет очевидно, что члены организации считают Наримановский и Лиманский районы неотделимой частью будущей независимой Калмыкии. Отдельные представители Конгресса заходят и дальше: Эренцен Доляев не раз писал о том, что в состав будущей Калмыкии должна войти вся территория Астраханской области.

Земельный конфликт между Астраханью и Калмыкией берет начало в советской истории. В 1943 году калмыки были депортированы в Сибирь по личному приказу Сталина. Республику расформировали, а ее бывшие районы распределили между соседними регионами: Ставропольским краем и Астраханской областью.

В 1956 году калмыки были реабилитированы. Еще спустя год Калмыкия была восстановлена как административное образование, но уже в новых, урезанных границах. Вскоре первому секретарю республиканского обкома Басану Городовикову удалось добиться возвращения Калмыкии Ики-Бурульского района, который хотело оставить за собой Ставрополье. Но он потерпел неудачу в случае с Приволжским и Долбанским районами, переданными Астрахани и переименованными в Наримановский и Лиманский. По словам калмыцкой исследовательницы Марии Очир, дальнейшие попытки поднимать эту тему в советское время приводили к увольнениям и репрессиям.

В 1990-х о спорных районах говорил первый президент республики Кирсан Илюмжинов. Но местные активисты утверждают, что вскоре Москва в очередной раз заставила его замолчать. В то же время возник ряд новых, более мелких, но и более публичных территориальных споров за отдельные участки крайне малонаселенных степей и полупустынь на востоке республики. На большинстве карт, включая официальные, они относятся к Калмыкии. Но Астраханская область считает их своими на основании бессрочных соглашений об аренде земли под отгонное скотоводство. Именно эти территории стали предметом судебных разбирательств и поводом для инцидента с конфискацией скота.

Как и сторонники независимости ногайцев, калмыцкие активисты в основном оторваны от астраханских реалий. Правда, ногайские активисты обосновывают связи с Астраханью в основном средневековыми источниками, а калмыцкие лидеры говорят о более недавнем опыте. Бабушки, дедушки и родители некоторых из них были депортированы в Сибирь именно с отошедших к Астрахани территории. И все же их аргументы тоже историчны: у большинства членов Конгресса нет собственного опыта жизни в современной Астраханской области или глубокого знакомства с идентичностью и интересами жителей самих спорных районов.

Местные голоса

Говорят ли о распаде России сами астраханцы? Да, но не на форумах национально-освободительных движений. За последний год в блогах и медиа появилось несколько реплик на эту тему от астраханских сторонников «мейнстримной» либеральной оппозиции. В отличие от их «москвопитерских» единомышленников, астраханские оппозиционеры не всегда выступают за сохранение границ России.

Экс-лидер местного «ПАРНАСа» Михаил Долиев в прошлом году писал об истории независимого Астраханского ханства. Политик пришел к выводу, что судьба этого государства, не будь оно аннексировано Россией, сложилась бы неплохо. Он даже провел параллели между Астраханью и богатыми ОАЭ, сравнив их географическое положение и природные ресурсы.

Секретарь астраханского «ПАРНАСа» Ярослав Савин и его жена Марина Миталева, авторка проекта о жертвах репрессий среди преподавателей одного из местных вузов, говорили в недавнем интервью, что оптимальным сценарием в случае распада России видят вхождение Астраханской области в состав Казахстана. По их мнению, в этой стране несколько лучше обстоят дела с правами человека, невозможны новые войны и есть условия для сохранения и развития языка и культуры казахов — крупнейшего этнического меньшинства Астраханской области.

Узнать о муниципальном движении в России за последние десять лет

В поисках утраченного электората

Роль муниципального движения в развитии демократической оппозиции последнего десятилетия

Виталий Боварь

Долиев, Савин, Миталева и другие местные политики и блогеры из числа «мейнстримной» оппозиции, однако, не видят себя субъектами этого процесса. Они перечисляют сценарии, которые считают хорошими или плохими, но говорят о них отстраненно и не призывают к поддержке конкретной стороны.

Голоса представителей крупнейших меньшинств региона — казахов и татар — пока почти не слышны. Национально-освободительным движениям в России свойственно внимание к этносу, а не к региону. Вероятно, именно поэтому те астраханские казахи и татары, которые заинтересованы в праве на самоопределение, ассоциируют себя с Казахстаном и Татарстаном, а не создают новые движения внутри Астраханской области.

Единственное исключение — известный татарский активист, краевед и имам одной из астраханских мечетей Муслим Юнусов. В 2021 году он выступил с предложением объединить Астраханскую область, Калмыкию и Ногайский район Дагестана в общий субъект федерации. Такой подход, казалось бы, объединяет интересы основных сторон конфликта. Правда, уже на следующий день Юнусов написал пост с извинениями и отказом от своих слов — вероятно, под давлением властей.

В 2022 году идея объединения конфликтующих регионов — уже в виде независимого конфедеративного государства — стала обсуждаться и среди активистов из Калмыкии. Некоторую популярность приобрела идея о взаимовыгодном сотрудничестве: в случае «совместного отделения» Астрахань получит от Калмыкии легитимность республиканского статуса и решение территориального спора, а Калмыкия от Астрахани — доступ к внешней границе с Казахстаном и природные ресурсы.

Перспективы конфликтов

Исследовательница Мария Очир много лет ездила в эспедиции в сельские районы Нижнего Поволжья. В недавнем интервью она поделилась своими наблюдениями о межэтнических конфликтах в регионе, точнее, о бытовых ссорах, которые называются межэтническими в полицейских рапортах.

Очир, как и многие участники споров об астраханских территориях, уверена: если Россия распадется, земельные конфликты здесь удастся решить без кровопролития. Дело в том, что все их участники относятся к тем этническим сообществам, представителей которых астраханцы, как правило, воспринимают как «своих». Это «коренное» население, которое не нападает друг на друга, но может объединиться против «приезжих».

Случаи, когда массовые конфликты в Нижнем Поволжье действительно имели политизированный этнический подтекст, исчезающе редки, но все же случалось и такое. Самый яркий пример — беспорядки в селе Яндыки Лиманского района Астраханской области, на одной из спорных территорий. В 2005 году чеченские подростки осквернили ряд могил на местном кладбище, включая надгробие калмыка, который погиб, воюя в Чечне в составе российской армии. Судья сначала приговорила их к реальному сроку, а затем заменила его на условный — вероятно, после взятки. Недовольство местных жителей перетекло в массовые драки с применением оружия, и разнимать их приезжали военные.

Этот случай печален, но кажется каплей в море по сравнению с частотой этнизированных конфликтов в некоторых других частях России, а главное — на самом деле лишь подтверждает теорию Очир. Почему? Потому что конфликт в Яндыках поделил сельчан на две противоборствующие стороны: с одной стороны были чеченцы, а с другой — все остальные, то есть калмыки, русские и казахи.

Негласные принципы относят к первым все те народы, которые появились в Астраханской области больше ста лет назад и имеют свои моноэтничные села-«хоумленды» на территории региона. Это казахи, татары, ногайцы, русские, калмыки, туркмены. Самые актуальные «приезжие» — чеченцы, азербайджанцы, даргинцы, которые стали массово переселяться в регион лишь во второй половине 20 века.

Несмотря на индивидуальную оторванность от местного контекста, все, кто предъявляет серьезные претензии на Астрахань, говорят от лица сообществ, которые относятся к «коренным». Динамика конфликтов в регионе показывает, что в случае серьезных кризисов «коренные» группы неизменно объединяются друг с другом против «приезжих» вопреки внутренним разногласиям. Может быть, это жестоко, но в российских условиях стоит ценить даже такую относительную, ограниченную инклюзивность.