Если вы находитесь в России или планируете в нее возвращаться, вам нельзя репостить наши материалы в соцсетях, ссылаться на них и публиковать цитаты.
Подробнее о том, что можно и нельзя, читайте в карточках.
«Вы когда-нибудь делали обратный трансгендерный переход? Иначе говоря, возвращались ли вы к жизни как представительни_ца того пола, который был приписан вам при рождении как минимум на время?» — так звучал один из вопросов U.S. Trans Survey в 2015 году. В анкетировании участвовали почти 30 тысяч человек из США, и около 8% всех респонденто_кИз респонденто_к, которые совершали трансфеминный переход, «да» ответили 11%. Из совершавших трансмаскулинный переход — 4%. Вероятно, эту разницу можно объяснить более высоким уровнем общественной агрессии в адрес трансгендерных женщин/трансфеминных небинарных людей. ответили на этот вопрос «да».
- РедакторРедакторПетр Т
- ИллюстраторкаИллюстраторкаЗаводик
- Публикация9 марта 2023 г.
Причины обратного трансгендерного перехода, или детранзишна, бывают разными.
Многие вынуждены вернуться к приписанному полу, поскольку сталкиваются с агрессией, нехваткой средств на поддерживающую гормональную терапию, давлением партнер_ки или работодатель_ницы. Другие обнаруживают, что не совпадают ни с приписанным, ни с «противоположным» полом, поэтому ищут подходящую форму небинарности. Некоторые же понимают, что хотят жить в соответствии с приписанным при рождении полом, поскольку это действительно больше им подходит.
DOXA рассказывает историю К., которая поделилась с редакцией своим опытом детранзишна.
Историю сопровождает монолог психиатрки — дружественной специалистки, которая имеет опыт работы с трансгендерными людьми и людьми в обратном переходе. В конце материала мы собрали факты и ссылки для тех, кто захочет больше узнать о детранзишне и детранс* активизме.
Многие трансгендерные люди переживают гендерную дисфорию. Во время эйфории человек чувствует яркие положительные эмоции. При дисфории, наоборот, испытывает отчетливое ощущение: что-то не так. Гендерная дисфория — это ощущение несовпадения с полом, представитель_ницей которого нас записали при рождении и воспринимают до начала трансгендерного перехода (а иногда, к сожалению, и после: когда мы сталкиваемся с проявлениями трансфобии). После трансгендерного перехода дисфория, как правило, исчезает.
При этом гендерная дисфория может быть не связана с трансгендерностью. Некоторым удается найти источник такой дисфории и минимизировать ее, не начиная социальный переходОдна из возможных составляющих трансгендерного перехода. Некоторые трансгендерные люди меняют имя, грамматический род и местоимения в речи и другие признаки, по которым их считывают как женщину или мужчину. Может быть как желательным, так и вынужденным: например, после смены паспорта с женского на мужской осужденный трансмужчина, вероятно, отправится в мужскую колонию, хотя отбывать заключение в женской было бы для него безопаснее., гормональную терапиюОдна из возможных составляющих трансгендерного перехода. Гормональные уровни тестостерона, эстрогена, прогестерона влияют на костную структуру, мышечную массу, распределение жира и другие факторы, по которым в обществе принято определять принадлежность к мужскому или женскому полу. Трансгендерные люди могут принимать желательные гормоны в таблетках, геле, уколах и блокировать выработку нежелательных. и хирургиюОдна из возможных составляющих трансгендерного перехода. В число так называемых «гендерно-аффирмативных операций» входят, например, удаление или формирование кадыка, коррекция формы бровей или лба, мастэктомия, метоидиопластика, феминизирующая вагинопластика и др. Как правило, трансгендерные люди не проходят все возможные операции, а останавливаются на том минимальном наборе, который в конкретном случае позволяет устранить дисфорию.. Другие пробуют переход и обнаруживают, что дисфория не уменьшается или даже становится сильнее. Иногда это ощущение появляется сразу, иногда — через годы. В таком случае можно пойти на обратный трансгендерный переход, или детранзишн. Это не просто «возвращение к исходным данным», но продолжение, как иногда говорят в ЛГБТК+ сообществе, «гендерного путешествия» — поиска состояния, в котором в определенный период жизни существовать наиболее комфортно или хотя бы терпимо.
Несколько месяцев назад на почту DOXA написала К. Она рассказала свою историю: как в первый раз задумалась о гендерной дисфории, начала трансгендерный переход и в конце концов приняла решение о детранзишне.
У К. переживание дисфории сочетается с проявлениями шизофрении — диагнозом, о котором врачи из государственного психоневрологического диспансера ей несколько лет даже не рассказывали. Хотя трансгендерность и шизофрения никак не связаны, девушка предполагает, что ее переживания — производная от сочетания ментального расстройства и давящих на нее общественных стереотипов.
К. подчеркивает, что разобраться в себе и прийти к наиболее терпимому состоянию ей помогли истории трансгендерных и небинарных людей, которые, по новым российским законам, могут считаться «пропагандой смены пола».
Ужесточенная статья об «ЛГБТ-пропаганде» предполагает штрафы за распространение информации, «направленной на формирование <…> привлекательности <…> смены пола». Но истории трансгендерных людей не оружие массовой пропаганды, а информация, которая помогает разобраться в себе. Она нужна не только транс*, но и цисгендерным людям.
В 2016 году я начала трансгендерный переход. Всю сознательную жизнь я смотрела в зеркало на свое тело и думала: «Это не я, это не мое». Также я много сталкивалась с сексизмом и стереотипами о женщинах: якобы они тупые, эмоциональные, устраивают истерики. Я считаю, что сама во многом подтверждаю эти стереотипы. Мне говорили: «Все бабы такие». Тогда у меня появилась мысль, что если я перестану быть женщиной, то перестану поддерживать эти стереотипы и подводить других женщин. Из-за этих двух факторов — телесной дисфории и стереотипов — я решила, что трансгендерна.
Когда я начинала переход, то не знала, что несколько лет назад мне поставили диагноз «шизофрения» после обследования в психоневрологическом диспансере. Первый раз меня направили в больницу в школе, в 11 классе. Я даже думала, что не буду сдавать ЕГЭ и уйду в колледж с аттестатом девятого класса. Но чудом мне все же удалось закончить школу, хотя я и сдала экзамены на очень низкие баллы.
Следующая госпитализация произошла во время первой сессии. Я училась на заочном, но пропустила все экзамены и бросила вуз. Диагноз тогда я все еще не знала. К сожалению, в российских государственных ПНД не принято говорить пациентам об их диагнозе. Я узнала о нем случайно: при мне сказали код болезни в МКБ, думая, что я не пойму. Если бы я не знала об МКБ, то, действительно, пропустила бы эти слова мимо ушей. Врачи назвали цифру — f20. Это группа «Шизофрения».
Позже я еще несколько раз попадала в ПНД. Один раз попробовала поговорить с государственной психиатриней о трансгендерности. Докторка сказала, что мне нужно понять, что «Бог сотворил меня женщиной». Сама я не искала психиатро_к для людей с шизофренией, потому что боялась трансфобии.
«Тяжело скрывать и бояться там, где не должно быть страха»
Священник-гей, религиовед и активист_ки рассказали о том, как в российских христианских общинах относятся к ЛГБТК+ сообществу и есть ли шанс на полное принятие квир-персон церковью
Поступив в университет во второй раз и все еще не зная о диагнозе, я сделала социальный переходОдна из возможных составляющих трансгендерного перехода. Некоторые трансгендерные люди меняют имя, грамматический род и местоимения в речи и другие признаки, по которым их считывают как женщину или мужчину. Может быть как желательным, так и вынужденным: например, после смены паспорта с женского на мужской осужденный трансмужчина, вероятно, отправится в мужскую колонию, хотя отбывать заключение в женской было бы для него безопаснее.. Добиться пассаОт англ. to pass, «проходить», «сходить за». То есть восприниматься в обществе как представитель_ница желаемого гендера. мне помогали изменения во внешности. Я выезжала на стереотипах: максимально коротко подстричься, носить маскулинную одежду и, разумеется, утяжку для груди. Это было очень тяжело: у меня большая грудь, часто я буквально не могла дышать. Но тогда мне казалось, что так надо, что я все делаю правильно.
Сначала переход вызывал у меня положительные эмоции: я добилась того, чего хотела. Но читая истории транс* людей, я понимала, что у нас разные источники радости. Они радовались тому, что их тело наконец такое, как они хотят. Например, у меня было много знакомых трансгендерных женщин — я видела, как они радуются тому, что у них растет грудь, и завидовала тому, что они могут радоваться физическим изменениям.
Я не чувствовала радости от физических изменений — наоборот, ощущала, что мое тело не нравится мне таким маскулинным. Например, я понимала, что плоская грудь — не совсем то, что я хочу. Тогда я думала, что мне не нравится форма утяжки, а после мастэктомииОперация по удалению молочных желез и, в случае трансмаскулинного перехода, формированию груди по мужскому типу. станет лучше. Но сейчас понимаю, что дело в моей цисгендерности. А зависть по отношению к транс* женщинам была связана с тем, что они в принципе могут хотеть быть женщинами. Я радовалась не изменениям своего тела, а тому, что теперь не воспринимаюсь как женщина, а значит, не подвожу других женщин из-за своих негативных качеств.
Разумеется, в стереотипы о мужчинах я тоже не вписывалась. Одногруппники указывали мне на это и травили: «Ты никогда не будешь мужчиной, потому что ты такая мягкая, ты такая эмоциональная…». Короче, все гендерные стереотипы. Доходило даже до угроз убийством.
«Убей меня, если хочешь, — мне все равно»
Интервью с Ш. — геем, спасшимся из Афганистана
Мне снова пришлось уйти из университета, не доучившись. Также из-за открытостиНекоторые трансгендерные люди живут в таком называемом «стелсе» (невидимости) — умалчивают об истории своего перехода. Открытые люди, напротив, не скрывают своей трансгендерности. я потеряла источник дохода и, соответственно, возможность принимать тестостерон. В 2017 году тестостерон в форме геля легко можно было купить в аптеке; еще я пыталась заказать в интернете более дешевый инъекционный вариант, но, к счастьюГормональная заместительная терапия тестостероном имеет некоторые сложнообратимые изменения. Эффект от гормона накапливается в течение нескольких месяцев или лет. Например, растет гортань и, следовательно, понижается голос. Уменьшение гортани возможно только хирургическим путем., попала на мошенников и не успела прийти к более серьезным изменениям.
Когда я ушла из университета, я, с одной стороны, радовалась тому, что не сдалась, не дала однокурсникам убить себя и не убила себя сама, я продолжаю жить. Но с другой стороны, я понимала, что-то, что чувствую я, и то, что чувствуют транс* люди, — это разные вещи. Представляясь мужчиной, я чувствовала еще более сильную дисфорию. При этом я думала, что не могу пойти назад, снова начать жить как женщина: придется либо идти до конца, либо уходить из жизни, если станет совсем невмоготу. Опять же, я боялась подтвердить стереотипы о том, что все женщины тупые и нерациональные.
Трансгендерный человек, который больше не хочет умереть
История ко Дню памяти транслюдей
Мне помогло то, что я услышала про свою старую знакомую, которая тоже совершила обратный переход. Она, в отличие от меня, прошла через гормональный переход, а не только через социальный. Я увидела, как на ее решение о детранзишне отреагировали другие. Никто не сказал, что не будет больше общаться с ней. Тогда я в первый раз попробовала совершить обратный социальный переход. Сказала близким, что это была ошибка, и попыталась жить дальше как женщина. Мне не особо удалось: вернулись все те же страхи, что я подтверждаю стереотипы о женщинах.
Тогда начался мой откат в небинарность, затянувшийся на несколько лет. Нужно сделать оговорку, что моя социальная жизнь в основном происходит в интернете. Для меня это более реальный мир, и там было поддерживающее окружение, они меня поняли и приняли. Хотя несколько человек сказали что-то типа: «Ты заигралась». С ними я просто перестала общаться.
На работе, которую я нашла после ухода из университета, я уже никому не говорила про заморочки с гендером. Как я тогда считала, «притворялась женщиной». Я проработала всего несколько месяцев, потом меня уволили. Возможно, это было связано с тем, что у меня было мало опыта, так как я не доучилась в университете, но при этом стандартная зарплата и меньше обязанностей, чем у других. Возможно, это было связано с тем, как я выглядела. Или с тем, что одна из коллег нашла мою страницу в соцсетях и рассказала другим, что я считала себя небинарным человеком. Сейчас вживую я не общаюсь ни с кем, кроме бабушки: мы живем вместе на ее пенсию.
В интернете я продолжала общаться с транс* людьми. Я состояла в чате группы вконтакте «Трансгендерные мысли", в чатах «Центра Т" — там есть и большие чаты, и группы на несколько человек, например, языковые чаты. Но кроме «Центра Т», в основном это были не публичные чаты, а такие, в которые приглашают через знакомых.
«Мы остаёмся здесь»
Монологи ЛГБТИК-людей про жизнь в нынешней России
Никто из знакомых мне транс* и небинарных людей не испытывал того, что я. Они хотели какого-то конкретного тела, которого у них не было. У них был желаемый образ: мужской, женский, в случае небинарных людей — что-то промежуточное. Я поняла, что испытывала бы дискомфорт в любом теле, каким бы оно ни было. Моя дисфория — не из-за половых признаков. Возможно, она из-за того, что у меня в принципе есть тело. Что-то все равно будет не так, как бы я ни переделывала тело. Возможно, если было бы реально полностью уйти в интернет, перестать быть человеком с телом, я бы сделала это.
Есть люди, которые одновременно и трансгендерны, и с шизофренией. Сейчас я знаю, что не попадаю в это пересечение. При этом я предполагаю, что даже если бы несколько лет назад я уже знала о диагнозе, то все равно пошла бы на переход. У меня до сих пор иногда бывают мысли о том, что мне стоит возобновить трансгендерный переход. Будто внутри есть какое-то существо, которое подталкивает меня туда, где мне будет больно и плохо.
Сейчас мой круг общения состоит в основном из программистов, а я просто пользовательница интернета. Программистки рядом тоже есть, но существо говорит, что я подвожу и их, что моё поведение и незнание технологий будут переносить на них. Мне снова кажется, что я поддерживаю стереотип — о том, что девушки не способны обращаться с техникой. Хотя это вообще неправда, первыми программистами были девушки. Но существо говорит, что я должна пожертвовать собой: снова начать переход, чтобы не подводить других женщин.
Мне было бы полезно узнать, есть ли у читатель_ниц похожие проблемы, и если да, то как они с ними справляются. Я так и не нашла для себя способа справляться с мыслями о том, что надо продолжать переход. Они возвращаются, даже несмотря на то что я прекрасно понимаю, как плохо мне будет и что я не готова снова погружаться в бездну искусственной дисфории. Понять это мне помогли истории транс* людей, которые депутаты называют «пропагандой смены пола». А вот совет психиатрини принять, что Бог сотворил меня женщиной, помогает меньше всего.
В прошлом психиатр_ки квалифицировали проявления гендерной дисфории как шизофрению. Тогда считалось, что, если человек не воспринимает себя в рамках приписанного пола, это бред, а значит, нужно лечить шизофрению. К сожалению, эти представления до сих пор распространены, но сейчас российские психиатр_ки имеют право и должны ставить разные диагнозы: группа F20 — «Шизофрения», F64 — «Транссексуализм», согласно классификации МКБ-10. При этом более новая МКБ-11 перестала выносить «Транссексуализм» в категорию «Психическое расстройство». Вместо этого предлагается использовать формулировку «Гендерное несоответствие» в разделе «Состояния, связанные с сексуальным здоровьем». С одной стороны, это более уважительно, но с другой, учитывая нынешние российские законы, именно работа по МКБ-10 дает нам возможность выдавать справки, направлять на гормональную терапию к эндокринологам, на хирургию. Если человек небинарный, но хочет пройти какие-либо процедуры перехода, мы выдаем справку «о транссексуализме», а в плане гормонов, хирургии и поддерживающей психотерапии работаем в соответствии с результатом, к которому человек хочет прийти. То есть мы делаем все согласно рекомендациям, которые закреплены в МКБ-10. И если именно сейчас перейдем на МКБ-11, то, возможно, появятся сложности с выдачей справок.
Сейчас специалист_ки понимают, что трансгендерность/небинарность и шизофрения (или любое другое психическое расстройство) — совершенно разные состояния. При этом гендерная дисфория может быть связана с трансгендерностью, а может возникать на фоне депрессивного расстройства, тревожных расстройств, после перенесенной психологической травмы, в том числе сексуализированного насилия.
Если на прием приходит клиент_ка в тяжелом состоянии, мы всегда сначала стараемся выйти в ремиссию, а потом принимать решение о переходе. Бывает, что после работы с психотерапевт_кой проявления гендерной дисфории уходят, а бывает, что клиент_ка обретает уверенность в том, что хочет совершить трансгендерный переход. Но также бывает, что человек достигает нового, более благоприятного состояния уже после совершенного перехода и при этом обнаруживает, что проявления дисфории не были связаны с трансгендерностью. Тогда обычно нужен обратный переход.
Мы не имеем права выдавать справку о трансгендерности, если человек приходит на прием в острой фазе любого психического расстройства, например, шизофрении или биполярного расстройства. Но если у клиент_ки в принципе диагностировано любое расстройство, справку о трансгендерности е_й могут выдать, даже если в анамнезе есть психотические эпизоды. Главное, чтобы на момент выдачи справки всё было стабильно.
Есть некоторые юридические ограничения: если установлена инвалидность по психическому расстройству, мы не имеем права дополнять или снимать диагноз, не обращаясь в вышестоящее медицинское учреждение. Также мы не выдаем справки лицам, которые находятся под опекой и лишены дееспособности.
К сожалению, в государственных учреждениях и даже в частных клиниках людям часто не раскрывают поставленные диагнозы. Когда я работала детским врачом в психоневрологическом диспансере, ко мне часто приходили подростки, которым не рассказали об их диагнозе. Я называла его, и они были в шоке. Приходилось успокаивать их, рассказывать, что жизнь не кончена, что есть эффективные схемы лечения. Иногда поставленные ранее диагнозы даже не подтверждались. Взрослые тоже спрашивали: как получить выписку из такой-то больницы? Мне не дают посмотреть карточку, что я с этим могу сделать? Многие врачи обосновывают молчание так: если человек не знает диагноз, то он его не травмирует. Да, травматизация возможна, но не знать свой диагноз — еще хуже: человек не понимает, что с ним происходит, от чего его лечат, на какую симптоматику ориентироваться. В итоге он еще больше переживает.
У тех, кто не может позволить себе дорогой прием у специалист_ки, есть несколько возможностей получить квалифицированную помощь. Во-первых, у многих психотерапевто_к есть так называемые бюджетные места: другие клиенты или благотворители оплачивают прием или несколько приемов. Если подписаться в соцсетях на специалисто_к и наблюдать за ними, то можно как минимум проконсультироваться, а может, даже пройти несколько сеансов. Это уже поможет сориентироваться в происходящем.
Второй вариант — конечно, далеко не лучший, но возможный — не упоминая гендерную дисфорию, обратиться в госучреждение с жалобами на сопутствующее состояние: тревогу, снижение настроения, апатию. Недоговаривать врачу, конечно, не очень правильно, но так появляется шанс подкорректировать общее депрессивное состояние, чтобы и дисфорические проявления не были такими острыми. Важно помнить, что при этом есть риск упустить другие диагнозы, так что метод, прямо скажем, не самый хороший.
Наконец, книги для самостоятельной работы с тревогой тоже могут помочь. Оттуда можно почерпнуть упражнения, которые позволят снизить тревогу, и дисфория будет проявляться немного меньше.
К сожалению, государственное образование почти не дает психиатр_кам знаний о трансгендерности. Во время студенчества и уже в период работы врачом я несколько раз сталкивалась с трансгендерными людьми на комиссиях: люди приходили в государственную больницу, проходили обследование, мы выдавали или не выдавали справку. Полноценное обучение я проходила на курсе «Специфика работы с трансгендерными и небинарными людьми» от «Центра Т». Нам рассказывали, как проявляется гендерная дисфория, какие еще симптомы за собой цепляет, какие мысли порождает.
Сейчас в работе я опираюсь, во-первых, на зарубежные статьи о трансгендерности, во-вторых, на книги о сексуальности в целом, в том числе об асексуальности, о детской сексуальности. Важно понимать, как развивается человек, в каком возрасте и как может проявляться трансгендерность, как не принять за проявления дисфории другие состояния, например, тревожные. И, что тоже очень важно, я читала много историй о жизни во время и после перехода или обратного перехода. Личные истории позволяют понять состояние и переживания трансгендерных людей.
Роберт Лихи — «Свобода от тревоги»
Джон П. Форсайт, Георг Х. Эйферт — «Рабочая тетрадь по осознанности и принятию тревоги. Избавление от фобий и беспокойства»
Стюарт Геддес — «Беспокойный человек. Как снизить тревожность и меньше волноваться»
Янг Клоско — «Прочь из замкнутого круга! Как оставить проблемы в прошлом и впустить в свою жизнь счастье»
Что еще почитать?
- Текст DOXA о психофобии и корректном языке для разговора о ментальных расстройствах, в том числе шизофрении.
- Справочный материал «Детранзишн в вопросах и ответах» от Российской ЛГБТ-Сети.
- Если вы будете искать информацию о детранзишне на русском языке, то, вероятно, вскоре наткнетесь на круглый стол «Стать чужими для всех» у Ксении Собчак. В нем пять гост_ий с опытом обратного трансгендерного перехода рассказывают истории о социализации в обоих гендерах, об отношениях с партнер_ками и близкими, о стоимости комиссий и терапии. Но одна из гост_ий уточняет: «Монтаж выкинул многие важные, по мнению участников съёмки, моменты, поэтому часто создаётся неверное представление о причинах перехода и прочем».
- Также, вероятно, вы найдете истории в группе «Злобные TERF». TERF, или ТЭРФ, — это трансэксклюзивные радикальные феминистки, течение в радикальном феминизме, которое враждебно настроено по отношению к трансгендерным людям, вплоть до сомнений в существовании трансгендерности. Судя по историям в «Злобных TERF», некоторым людям информация от трансэксклюзивных сообществ действительно помогает почувствовать себя лучше в своем гендере. Однако для тех, кто относит себя к трансгендерному сообществу, и для многих детранс* людей читать «Злобных TERF» может быть болезненно.
- Напротив, корректно по отношению к детранс* людям собраны истории в группе «Детранзишн. Detransition".
В первой версии этого материала мы указали, что группу «Детранзишн. Detransition» запустила активистка Кира Волошина. Вскоре на редакционную почту написал (а) Вася и рассказал (а) историей запуска проекта. Мы благодарим Васю за проект и за письмо, а также уточняем, что Кира была одной из администраторо_к группы.
