Есть ли надежда на будущее?

В одном из самых известных текстов об утопии — «Городе Солнца» Томмазо Кампанеллы — описано общество без частной собственности, в котором вся жизнь регулируется астрологией. В «Утопии» Томаса Мора, которая дала название самой идее идеального общества, тоже описано общество без частной собственности. Можно сказать, что это всего лишь причудливые фантазии оторванных от реальности людей. Но авторы обоих текстов не были праздными мечтателями: сэр Томас Мор, автор «Утопии», был лордом-канцлером (фактически главой правительства) Англии при Генрихе VIII и закончил свою жизнь на плахе после конфликта с взбалмошным королем. А Томмазо Кампанелла написал свою самую известную работу в тюрьме, где провел 27 лет за попытку поднять вооруженное восстание против испанской власти в родной Калабрии и установить режим, похожий на описанный в «Городе Солнца». Оба автора обращались к утопическим идеям как к продолжению своей политической деятельности.

Традиция использовать утопии в политике свойственна и более современным освободительным движениям. Например, американская суфражистка Энни Дентон Кридж, считающаяся первой авторкой феминистской утопии, в 1870-м году написала книгу с ироничным названием «Права мужчин». В книге она описывает девять снов об альтернативных формах гендерного порядка в обществе. В первых семи частях речь идет об обществе на Марсе, в котором мужчины занимаются домашним трудом, а женщины обладают полной свободой в выборе профессии и жизненного пути. Но особенно интересен восьмой сон, в котором авторка представляет Америку недалекого будущего, где президенткой выбрана женщина, половина обеих палат конгресса состоит из женщин, а бремя наказания за занятие проституцией перенесено на мужчину, который ее проституирует.

Сегодня гендерное равенство, которое представляла себе суфражистка XIX века, уже сложно назвать утопией — это вполне реализуемые и даже не особо радикальные политические требования. Тем не менее, в 1870-м году они могли найти место только на страницах утопического текста.

Исследовательница Саша Талавер писала для DOXA том, как менялся взгляд на права женщин в СССР

8 марта: СССР, война и женские права

Что досталось современным феминисткам в наследство от советских женщин

Саша Талавер

Другой пример — социалистические движения XIX века, которые во многом выросли из утопических идей Сен-Симона, Фурье и Роберта Оуэна. Пройдя долгий политический путь, эти идеи отчасти нашли свое воплощение в социалистических революциях XX века. Утопический заряд, который вдохновил социалистические движения, позволил политик_ессам из разных стран провести радикальные политические изменения. Вне зависимости от нашей оценки Советского Союза и Октябрьской революции, нужно признать, что утопический образ будущего позволил миллионам людей впервые представить иной мир — без мировых войн и угнетенного положения пролетариата.

У утопических идей есть особенно большой потенциал для политической мобилизации в ситуациях, когда невозможны конвенциональные способы политического действия: например, участие в выборах или мирные демонстрации. Еще до начала полномасштабного вторжения в Украину российское общество было подвержено апатии и деполитизации. С началом военных действий возможности ведения публичной политической деятельности были окончательно уничтожены. Если система не поддается улучшению, то возникает вопрос о ее полном сломе и переустройстве.

Обращение к утопии маячит в политическом поле не первый год: самый характерный пример — «Прекрасная Россия Будущего» Алексея Навального. Это клише завоевало большую популярность и быстро стало частью политического языка российского общества. Но как именно выглядит Прекрасная Россия Будущего или хотя бы с чем она борется, остается неясным. Это понятие могло бы служить фундаментом для построения полноценного утопического проекта, однако, к сожалению, пока этого не произошло. Политическая платформа большинства российских либеральных оппозиционеро_к сводится к приведению российского режима к «нормальности», то есть к формам, соответствующим западной либеральной демократии: честные выборы, честный суд, искоренение коррупции. Так, в своем письме о девяностых Навальный пишет, что одна из главных политических проблем заключается в отсутствии независимой судебной власти. Это справедливая претензия, однако ее недостаточно.

Существуют фундаментальные проблемы, которые сопровождают Россию еще с девяностых. Огромный разрыв в доходах между самыми богатыми и самыми бедными: по данным Global Wealth Report, 1% самых богатых россиян_ок принадлежит 58,6% национального богатства — по этому показателю Россия находится на первом месте в мире. Проблемы отношений регионов и метрополии. Разрыв в уровне жизни между Москвой и другими регионами Российской Федерации со временем становится только более явным. Колониальная политика по отношению как к республикам внутри России, так и к бывшим советским республикам. Имперская война против Украины — это продолжение войны в Чечне, вмешательства России, в том числе военного, во внутреннюю политику стран бывшего СССР (поддержка режима Лукашенко, ввод войск в Казахстан в 2022-м году и т. д.), культурного подавления национальных республик в составе федерации.

Утопическая политика, то есть использование политик_ессами образов утопического будущего в качестве политического инструмента, может ответить на фундаментальные проблемы российского общества. Пока политик_ессы игнорируют вопросы имущественного разрыва, национального угнетения и сверхконцентрации ресурсов в столице, добиться радикальных политических изменений будет невозможно. Разговор о том, какой должна быть политика после Путина, следует начинать с реакции на эти проблемы, а не с поиска «более честных» политик_есс, которые заменят диктатора и его команду. Для меня очевидно, что мало убрать Путина и Единую Россию, как предлагает, например, Максим Кац. Мало даже остановить войну с Украиной и вывести войска с оккупированных территорий (это, конечно, первое, что должно быть сделано). Надо изменить системные факторы, которые сделали все это возможным.

Я считаю, что утопическая модель для России должна подразумевать переход к намного более эгалитарной экономике (например, к демократическому социализму), перераспределение доходов из центра в периферию, честный федерализм с высоким уровнем автономии регионов и республик и правом выхода для них из состава федерации. Крупные монополии в ресурсной, банковской и технологической сферах, служившие все эти годы опорой для олигархического режима, стоит национализировать. Нужно существенно расширить права профсоюзов, стимулировать создание кооперативной экономики и рабочего самоуправления. Создать институт политической власти рабочего класса — советы, в которые смогут избираться только люди, имеющие доход ниже определенного уровня. Эта ветвь власти будет работать параллельно с Государственной Думой, обладать законодательной инициативой и правом ветоТакие политические механизмы продвигает, например, Джон Маккормик, профессор политических наук университета Чикаго. .

Не надо ожидать, что оппозиционные политик_ессы резко изменят свои стратегии и начнут выдвигать более смелые образы России будущего. Смелее должны быть вы. Утопия всегда была политическим оружием угнетенных социальных групп, которым уже нечего терять. Поэтому давайте попробуем вместе представить, какой бы хотели видеть Россию. Задайтесь вопросом: какие системные проблемы в ней есть и как изменить ее, чтобы они исчезли? Подумайте сами, спросите друзей и родственни_ц — уверен, многие ответы окажутся неожиданными и смелыми. Более того, может выясниться, что привычные оппозиции — молодежь и люди в возрасте, «оставшиеся» и «уехавшие» — окажутся неактуальными. Утопии, которые вы предложите, могут быть неожиданно схожими, или, наоборот, разница во взглядах может обнаружиться не там, где мы ожидали ее найти. Не стоит бояться собственного политического воображения, потому что в окружающей реальности не осталось совсем ничего, что было бы достойно сохранения. Не стоит держаться за то, что нас подвело, и тогда Россия Будущего действительно будет Прекрасной.