Почему школьни_цы травят друг друга и что думают о буллинге во взрослом возрасте

«Опыт буллера привел меня к тому, что теперь я тысячу раз подумаю, прежде чем сказать что-то человеку»

Вова, 28, Россия

Впервые я столкнулся с буллингом классе в шестом. Тогда я начал носить прическу, как у Димы Билана: спереди короткие волосы, а сзади косички по плечи. Из-за нее меня вплоть до восьмого класса обзывали геем. Плюс я тогда дружил только с девчонками, за что мне дали кличку «девочки». Каждый из параллели, когда меня видел, говорил: «Смотрите, девочки идут», даже когда я шел один. Буллинг достиг пика, когда во «ВКонтакте» создали группу с моим фото на обложке и заголовком: «Фу, пацанобаба, по ебалу надо».

Была еще одна девочка, над которой издевался весь класс. Ее буллили из-за внешности: она «плохо» одевалась и носила слишком большие очки, а еще у нее были крупные зубы, за которые ее называли кроликом. Я тоже подтрунивал над ней, а еще буллил мальчика, который был примерно таким же манерным и жеманным, как и я. Мы с подружкой обзывали его за то, что у него постоянно менялись прически и он любил залачивать волосы.

Когда я буллил других людей, я не чувствовал какого-то превосходства над ними, я просто ощущал некую сплоченность с буллерами, как будто я в «банде». Не скажу, что получал от этого удовольствие, я просто шел за стадом и буллил людей безо всяких эмоций. При этом тогда я не размышлял о своей мотивации. Только в институте, вспоминая свое поведение, понял, что всему виной банальный стадный инстинкт.

Если бы сейчас мне кто-то сказал, что я должен вести себя плохо, чтобы влиться в компанию, мне было бы все равно. Но тогда у меня не было своей точки зрения.

Сейчас мне стыдно за то, как я поступал. Я ведь сам был на месте ребят, которых буллили, и понимаю, через что они проходили: закрывались в себе, прятались и не понимали, за что с ними так обращаются. Но я вынес и позитивный урок из буллинга: теперь я не завишу от мнения других людей. Меня могут задевать сказанные в пылу ссоры слова близких, но оскорбления от малознакомых людей я просто пропущу мимо ушей.

А опыт буллера привел меня к тому, что теперь я тысячу раз подумаю, прежде чем сказать что-то человеку или озвучить свою точку зрения на его счет. Сейчас я всегда задаю себе вопрос, будет ли человеку приятно и, главное, полезно меня услышать. Если нет — я просто молчу.

Детям и подросткам, которые сейчас испытывают позыв буллить других, я бы в первую очередь посоветовал задать себе вопрос: что они от этого получат? Будут спать спокойнее? Самоутвердятся за счет того, что кого-то обозвали? Или, может, отомстят за буллинг в свою сторону? Сначала нужно разобраться в своей мотивации, а потом попробовать обратиться к специалисту, который поможет разобраться, почему подросток выбрал такой путь — буллить другого, и какие есть альтернативы.

«Я был уверен, что буллить необходимо, иначе забуллят тебя»

Толя, 26, Россия

Впервые я столкнулся с буллингом в пятом классе. Тогда меня перевели из частной школы в обычную общеобразовательную. Примерно в то же время мне захотелось быть популярным среди одноклассников, но я был сильно ниже остальных и носил очки. Я начал вести себя очень громко, актерствовать и поясничать, много писать бреда в интернете. Тогда же меня начали буллить друзья.

Один из травматичных моментов был, когда они оставили меня одного на катке. Я понял, что меня бросили, и расплакался, а они просто наблюдали из-за кустов и смеялись. На следующий день смеялся уже весь класс. Вообще, было много всего: похищение сменки, взлом моего ВК, разные мелкие стычки.

Буллили не только меня: у нас в классе был мальчик, которому дали кличку «ботаник» из-за того, что он носил очки и горбился. Его начали травить, даже создали группу «ВКонтакте» «Мы ненавидим ботаника». Я там его, впрочем, защищал. Но отчетливо помню, что однажды мы зажали этого парня в углу и начали бить ногами. Сейчас уже даже не помню, за что. Потом всех за это отправили к директору, а «ботаника» перевели в параллельный класс. Там его больше никто не буллил.

Примерно к 14 годам в моей голове сложилось убеждение, что буллить необходимо, иначе забуллят тебя. Помню, я называл эту парадигму «волчий мир». Я никогда никого не буллил с целью затравить, но всегда поощрял травлю другого козла отпущения.

Потом в школе появились два–три человека, которые были готовы буллить любого, если ты их попросишь, чтобы вы «вместе поржали». Помню, что иногда использовал таких людей, чтобы «наказать» тех, кто мне чем-то не угодил, например, не дал списать. В общем, среда в моей школе была очень токсичной.

В какой-то момент я уехал на лето в лагерь. Там я понял, что общение может быть нормальным, а не отвратительно токсичным, и стал мягче. После этого мой круг моментально начал меня травить. Те, кого я раньше просил травить других, стали травить меня, и очень жестко. Называли в основном «жидом» из-за носа, обзывали мелким и просто говорили набор бессмысленных гадостей. Потом начали «кидать», никуда не звать, негативно отзываться за спиной. Так я мучился, пока не нашел себе другую компанию.

Окончательно я понял, что буллинг не выход только ближе к 16–17 годам. Самым неприятным моментом было, когда в возрасте около 19 я встретил бывшего одноклассника и он сказал, что ему было больно из-за травли с моей стороны. Ужас ситуации в том, что я вообще не помню, что травил его. Помню, что его буллили всей компанией, в которой я тоже был, но не помню своего активного участия. Теперь я думаю, что подросткам нужно напоминать, что к травле можно и нужно не присоединяться. Как минимум отойти, а лучше защитить и попробовать вразумить буллеров. Если говорить уверенно и знать, что на твоей стороне правда и что ты защищаешь слабого, то все получится.

Думаю, что травля — следствие проблем в российском образовании. В летних лагерях буллинга почти не было, потому что там удавалась создавать атмосферу сообщества. Это то, что абсолютно отсутствует в российских школах, зато некомпетентных преподавателей и патриотической пропаганды там хоть отбавляй. Если бы в России был нормальный уровень жизни, а в школах была дружественная атмосфера и учителя, которые помогают, а не пиздят линейками, все было бы по-другому.

О том, как образование превращается в пропаганду

«Только Егора Крида и помню. Самый нормальный урок из всех был»

Как изменилось школьное образование в России с начала войны

Август

«В школе родителей детям часто заменяют учителя. Если еще и они начинают ребенка буллить, то это совсем кошмар»

Мариам (имя изменено по просьбе героини), 28, Украина

Я училась в достаточно элитной школе, где травля была довольно изощренной: тебя обижали психологически, а не физически, из-за чего администрации было сложнее находить и наказывать обидчиков.

Например, меня дразнили за мусульманское имя, придумывали к нему дурацкие рифмы. В какой-то момент над моим именем стали не просто смеяться, но утверждать, что оно ненастоящее. И, конечно, либо запоминали его неправильно, либо начинали допросы на ровном месте: «А почему тебя так зовут?». Из-за этого оно меня раздражало вплоть до 20 лет. До этого я просто мечтала быть Машей, Таней или Катей — человеком с «нормальным» именем, к которому не прикопаешься.

О травле по национальному признаку

«Избили одноклассники после того, как он сказал, что украинец и гордится этим»

Как украинских и российских детей буллят в школах и что делать, чтобы их защитить

Марина Васильева

Это, наверное, лайтовый буллинг, но он на меня очень давил. Мне даже не хотелось общаться с новыми людьми, ведь знакомство предполагает обмен именами, а значит, очередные допросы и шутки. Из-за этого у меня развилась сильная социальная тревожность.

Также меня дразнили «китаезой» за форму глаз, и это уже было гораздо неприятнее. Имя мне дали родители, и они могли бы выбрать другое, но внешность — то, что никто не может контролировать. Это сейчас я подписана на блогерок с азиатскими корнями и научилась принимать себя, а раньше было очень непросто. Еще и мама мне говорила: «Ну если тебя будут бесить твои веки, ты всегда можешь сделать блефаропластикуОперация по изменению формы век.». До того, как надо мной начали смеяться, меня устраивали мои глаза, но с тех пор и по сей день я продолжаю мечтать об этой операции и даже нашла хирурга.

Когда в моем классе прошел период первой детской жестокости, началась «гормональная» подростковая жестокость. Появилась каста «девочек-гламурочек»: они считались девочками, а остальные — какими-то бесполыми существами, с которыми можно обращаться как угодно. Я даже побаивалась некоторых мальчиков в классе, потому что они могли разговаривать со мной настолько угрожающим тоном, как будто еще чуть-чуть — и ударят. Я искренне ненавидела их. Мне казалось, что если они так ведут себя сейчас, то и во взрослом возрасте ничего не поменяется, ведь им никто не противостоит. Теперь я понимаю, что у них были свои причины для травли и травмы, которые ее спровоцировали. Но тогда я хотела только одного: чтобы с ними случилось что-то плохое.

В детстве я никому не рассказывала о том, что меня буллили. Это было одним из требований моих родителей: не показывать свои чувства и не выходить из себя ни в какой ситуации. Наша семья долгое время считалась довольно известной в городе — не дай боже, чтобы кто-то заподозрил, что в ней что-то не так. Поэтому я переживала все в себе и выбрала стратегию игнорирования обидчиков. Сейчас я стараюсь с этим бороться и больше не избегаю конфликтов, если нужно отстоять себя. Мне кажется, я должна это той маленькой испуганной девочке, которая боялась «навести суету».

Буллинг усилил и без того выраженную у меня эмоциональность. Сейчас я могу выдать очень сильную реакцию даже на самые незначительные вещи. Ощущение, что я как переполненная бочка: пока дорога ровная, из нее ничего не выливается, но если есть хоть одна маленькая кочка, содержимое обязательно расплещется. Поэтому я не думаю, что я полностью проработала опыт травли, он продолжает давать о себе знать. Плюс меня ретравматизируют диванные эксперты, которые говорят, что если ты уехал из Украины в безопасность, то ты предатель родины. Это тоже своего рода буллинг, мне кажется.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

При этом я горжусь тем, как вышла из ситуации травли: из затюканной девочки я сначала стала заместителем старосты, а потом старостой и преподавательницей. Этот «карьерный рост» сильно помог моей самооценке. Мне было в кайф делать всю эту дополнительную работу, а одногруппники благодарили меня за нее и говорили, что никогда не видели таких классных старост, как я. Думаю, что я не была бы такой усердной в этом, если бы не мои травмы: что меня недолюбили, недохвалили… В итоге я научилась помогать людям, не скатываясь при этом в крайность услужливости.

Еще я считаю, что очень важно говорить о травле со стороны учителей. В школе дети часто проводят гораздо больше времени, чем в семье, особенно если взрослые работают. Естественно, что в такой ситуации школьники начинают тянуться к учителям — старшим фигурам, которые как бы заменяют им родителей. И если еще и они начинают ребенка буллить, это совсем кошмар. Я постоянно выслушивала от учителей, что я ленивая и не старательная, хотя проводила за уроками больше времени, чем мои одноклассники. Уже потом я узнала, что у меня СДВГСиндром дефицита внимания и гиперактивности. и особенности моего подхода к учебе были связаны не с какой-то там ленью, а с особым устройством моего мозга. Это помогло мне «отпустить» негативные комментарии учителей и перестать принимать их близко к сердцу.

Думаю, что учителя должны быть лучше осведомлены о том, что у детей могут быть разные жизненные ситуации и нейроотличности, которые мешают им учиться на «отлично». Мне бы хотелось, чтобы о детях и подростках в образовательных учреждениях лучше заботились, вовремя подмечали конфликты между ними и решали бы их со специалистами. И я очень хочу, чтобы в обществе начали уважительно относиться к детям. Откуда у детей возьмется уважение друг к другу, если их никто не уважает?

«Думаю, это самое важное, когда ты жертва травли, — иметь вокруг людей, готовых с тобой солидаризироваться»

Анастасия, 27, Россия

Меня буллили с 9 по 10 класс за то, что я была одной из самых «незрелых» девочек в классе. У меня позже всех пошли месячные и не было ярковыраженных вторичных половых признаков, поэтому я считалась «маленькой». А один мальчик буллил меня не только за то, что у меня маленькая грудь, но и за то, что у меня дешевая одежда. Он был сильно привилегированнее меня: его отец был депутатом и их семья жила в престижном жилом комплексе.

Буллинг с моей стороны начался примерно в это же время. Я смеялась над одноклассником за то, что он слишком «правильный». Сейчас я думаю, что травила его, потому что подсознательно считала себя хуже. Я, как и он, училась на пятерки и была перфекционисткой, но у меня всегда были выговоры за поведение, в то время как он был «идеальным».

Своему буллеру я тоже пыталась противостоять агрессией. Однажды на перемене он забыл телефон на диванчике в холле. Вместо того, чтобы вернуть его, я поменяла имена всех контактов в телефоне на свое. Он ужасно разозлился и стал буллить меня еще сильнее — создал группу с моими фото и жестким обсером меня. После этого я поняла, что стратегия «бей еще больнее» не работает. Думаю, эффективнее было бы отстраниться и искать поддержку в кругу своих друзей.

О том, как реагировать на буллинг

Что делать, если вас или ваших знакомых буллят — гайд DOXA для школьников и студентов

Промолчать или ответить?

Август

Например, в ответ на травлю со стороны моего буллера мои подруги создали другой паблик, где довольно гомофобно высмеивали уже его. Их действия, пусть и не очень правильные, помогли мне понять, что у меня есть поддержка. Думаю, это самое важное, когда ты жертва травли, — иметь вокруг людей, готовых с тобой солидаризироваться.

Спустя десять лет после выпуска я случайно встретила в спортзале одноклассника, которого травила. Между нами завязался абсолютно здоровый смоллток: мы обсудили, кто где учился, прелести удаленки и т. д. Думаю, мы так спокойно поговорили, потому что оба поняли: все, происходившее между нами в школе, — просто возрастное. Хотя я сомневаюсь в том, что смогла бы так же расслабленно поговорить с тем, кто травил меня. Думаю, я бы скорее попыталась найти его слабые места и побольнее «уколоть» его в разговоре.

Я бы посоветовала всем, кто испытывает желание кого-то травить, включить рефлексию. «Почему я поступаю так с конкретно этим человеком? Меня раздражает то, что его опыт слишком похож на мой? Или, наоборот, то, что он слишком иной?». Если дело в неприятии инаковости, я бы советовала повышать толерантность к другим бэкграундам, пытаться ставить себя на место других. В первом же случае стоит разобраться в себе: что такого, что ты в себе ненавидишь, репрезентует этот человек? Почему именно эта часть себя тебя так задевает?

«Единственное, что меня спасало — дружба по интернету»

Ангелина (имя изменено по просьбе героини), 22, Армения

Я училась в престижной школе, куда ходили дети из очень богатых и уважаемых в городе семей. При этом я не была одной из них и оказалась в этой школе просто потому, что она была близко к моему дому.

Естественно, в какой-то момент меня начали буллить. Когда я была в 7 классе, одноклассники создали чат в Facebook, где делились моими изуродованными в фотошопе фото, сравнивали меня с обезьяной и говорили, что мое место не в школе, а в зоопарке. Было очень больно, особенно когда я узнала, что девочка, которую я считала лучшей подругой, тоже травила меня в этом чате.

А однажды одноклассник на уроке поднес зажигалку к моим волосам, и они начали гореть. Конечно, я разрыдалась. Но это не помешало учительнице обвинить в произошедшем меня и выгнать меня из класса. Вообще никто меня не поддерживал: ни учителя, ни одноклассники. Сейчас я объясняю себе это тем, что у моей семьи не было денег, а все остальные были детьми богатых и важных в городе личностей.

Я никому не рассказывала, что меня буллили в школе, даже термина такого я тогда не знала. Единственное, что меня спасало, — дружба по интернету. Тогда я очень много сидела во «ВКонтакте» и находила в пабликах людей из разных стран, в основном из России и Украины, с которыми потом у нас завязывалась классная дружба. Это было самое чудесное из всего, что происходило в моей жизни тогда.

Когда я перешла в старшую школу, все изменилось. Я начала дружить с очень клевыми ребятами, с которыми продолжаю общаться и сейчас — они мои коллеги. Мои буллеры же сейчас подписаны на мой инстаграм, смотрят мои художественные работы и видят, что я успешно занимаюсь любимым делом. А их жизнь мне не интересна — я не считаю их хорошими людьми.

«Помните: школа заканчивается и жизнь не ограничивается ее стенами»

Даша, 24, Великобритания

Когда мне исполнилось 12, я переехала в Англию и пошла в местную школу как интернациональная студентка. Тогда же я впервые столкнулась с травлей: меня буллили за то, что я не говорила с британским акцентом и «похожа на кошку с плоским ебалом». Однажды на уроке биологии учитель довольно пассивно-агрессивно поправил мое произношение слова water, и весь класс, конечно, начал смеяться. Помню, что очень сильно покраснела тогда и с тех пор начала избегать всего, что связано с биологией.

Обеды я проводила в туалете, чтобы никого не видеть: закрывалась в кабинке и ела мятные конфетки из кармана. Спасала только поддержка взрослых: школьного психолога и учительницы по английскому, которая старалась болтать со мной на переменах, потому что видела, как мне сложно.

Тогда я даже не понимала, что была жертвой травли. Мне казалось, что у нас с одноклассниками просто разные бэкграунды и нужно принять, что мы не поладим. Лет в 16 я подумала: «Мне пофиг на всех вас, я просто погружусь в учебу и поскорее отсюда уеду». Но, конечно, мне было не пофиг, и буллинг не прошел для моей психики бесследно.

До сих пор меня преследует чувство, что мои друзья на самом деле не хотят со мной общаться, а я им навязываюсь. И даже в случайной компании мне может быть дискомфортно. Например, если кто-то над чем-то смеется, а я не услышала шутку, я автоматически думаю, что смеются надо мной. Я прорабатываю это в терапии и с помощью своих друзей.

В универе у меня появились хорошие подружки, благодаря которым я начала очень ценить женскую дружбу: мы друг друга поддерживали и защищали от нападок парней. При этом я научилась стоять за себя и самостоятельно: могу обозначить свои границы и не стесняюсь говорить о том, что мне не нравится.

Тем, кто сейчас страдает от школьной травли, я советую помнить, что школа заканчивается и жизнь не ограничивается ее стенами. Люди, которые вас буллят, временные, и всегда найдутся те, которые будут выбирать вас и хотеть для вас только счастья и благополучия. Понимаю, что ребенку будет сложно в это поверить — мне самой в том возрасте казалось, что меня никто не понимает. Но детей надо поддерживать, даже если они не понимают ваши советы или отвергают помощь. Нужно продолжать показывать, что вокруг них есть хорошие и любящие люди. Недавно мои младшие сестры тоже столкнулись с буллингом на танцах из-за того, что они якобы недостаточно худые. Мне было ужасно больно за этим наблюдать, вскрылись старые раны. Но я нашла в себе силы уверить сестер в том, что они не должны меняться ради кого бы то ни было, что они красивые и талантливые и что они всегда могут уйти из любого кружка или ситуации, если им некомфортно. Это очень важно: у ребенка должна быть возможность отгородить себя от неприятных вещей.